Форум » Главный форум КВКУРЭ » Как я лежал в госпитале » Ответить
Как я лежал в госпитале
As on: Попал я тут в госпиталь. Дело десятое, чего, как и почему, но Андрей наш Ризен попросил не теряться и что-нибудь наваять для потехи публики. Что-то мне плел то ли про "Репортаж с петлей на шее", то ли про каку-то "Моабитскую тетрадь". Дескать уж на что были времена и то излавчивались... А уж со шприцом в сраке или шлангом там же - вроде как непростительно, оставить людей без такого "репортажа". Откуда у него такие знания и подробности... Хотел я было послать его (а может и послал... - склирос), да осекся и кое-што осталось... Или все-таки сказал ему про то, что в хохляндии клоуны дешевле... - не помню... Одним словом - выложу часть и гляну - надо ли продолжить это типа эссе - как я типа провел как бы лето... Эпиграф (честно говоря, он не нужен, но чтобы все как у людей...) : Человек – единственное животное, которому может быть скучно. Человек – единственное животное, которое может быть недовольно не условиями жизни, а самой жизнью Эрих Фромм Госпитальные хроники (02.10.07 - 16.10.07): (Случайные, бессистемные наблюдения и еще более беспорядочные записи их, со временем приобрели календарную весомость и исследовательскую значимость…) В приемном отделении (отдав документы для оформления): - А что, мать, невесты у вас в госпитале есть? Ей, судя по всему, были неизвестны известные слова дворника Тихона: «… Кому и кобыла невеста», поэтому она сразу понесла отсебятину: - У нас все есть. Есть врачи очень хорошие. - Врачи меня интересуют слабо. Я бы сказал – не интересуют вовсе. А вот врачихи.... - И врачихи есть очень хорошие. - А вот здесь помедленнее. Для меня хорошие и хорошенькие – пока еще разница. Они вообще хорошие, или для меня хорошие? - Ну это… - ...Как пойдет? - Да - Обнадежили… Значит есть шанс. - А справку мне потом дадут? - Какую? - Мне обещали, что или вылечат, или дадут справку – «Профессиональный импотент» - Дадут, не волнуйтесь… - А потом не прийдется через год к вам ложиться, чтобы подтвердить и продлить? - Не прийдется. Навечно дадим. Бессрочную. С печатью. Поместили «по блату» и сначала в реанимацию – она же «усиленная терапия». Везли из приемного отделения большую часть дороги на инвалидной коляске (в реанимацию же!). Зрелище для мощных, опытных кистей и людей со стальными нервами. Равнодушных не было. Швейк, даже с костылями и воинственными призывами – отдыхает и нервно курит в сторонке. Санитар не смог выволочь меня из лифта, пришлось без помпы прибыть в конечную точку маршрута. С помпой – только моя сумка. Зрелище впечатляющее – практически все двери открыты, многие из них стеклянные, везде лежат люди, которые, по виду, в самом деле нуждаются в «усиленной» терапии… В моей палате лежал восточного вида желтушный мужик с приоткрытым ртом среди седенькой бороденки и торчащей из под одеяла облезлой ступней, облепленный датчиками. На дистрофичном, просто детском бицепсе чернела манжета автоматического тонометра. Невольно глянул на монитор – жизнь в нем еще оставалась… Синусоидировала… В палате напротив сушила памперсы, приподняв одеяло и демонстрируя анемичные ноги в кровоподтеках, какая-то дама в возрасте, уже по-минимуму лет 30 еще назад потерявшем для меня всякий интерес и хоть какую-нибудь привлекательность… Показавшая мне кроватку сестричка замерла вопросительно. Я ей помог – вопросительно кивнул… - Вы что-нибудь хотели? - Да. Попа. Не в смысле – попа бы мне сейчас! – а в смысле исповедоваться и сделать распоряжения. - Какие? - Последние на этом свете. Вы, слышал (из фильмов и не совсем юридической литературы), можете исполнять обязанности нотариуса. Возьмите ручку и бумагу, если попа не дождусь… Хотя я некрещен… Нельзя, наверное, к нехристю-то… Сразу тогда возьмите. - Да ну Вас… - Уже в пути. … - Так, а этот девайс тут для того, чтобы я гадил в него? - Хи-хи… Да. - Мелковат. Еще и цвет зеленый. Не вдруг в него попадешь. А крышка не тяжелая? Сам смогу открыть? А есть тут альтернативное место? - Конечно. В конце коридора. Но Вам туда нельзя. - Оп-паньки! Под себя прикажете ходить? - Почему… Вот сюда, или с сопровождающим… - Не вопрос. Да и в самом деле – мне надо помогать. До половины еще могу сам удерживать, а потом все, сил нет… Руки мои, которыми столько сделано-переделано… - не те уже… Иногда даже стыдно за себя. Пойдем, дочка, подсобишь. Посмотрим, как у нас получится… - Э-э-э...я это… не пойду… - А кто пойдет? Он? - ткнул в сына гор. - У нас солдаты есть, санитары. - Вот спасибо. Чтобы последнее оборвали? Или обломили… - Как знаете… Охнуть не успел, беседуя с немало смущенным таким пациентом ординатором отделения, как пробил час обеда. Причем он от меня требовал (и добился таки) чтобы я при этом находился на кроватке. «У нас так принято». «А у меня принято – умереть стоя!..» Приволокли малопривлекательные продукты, прошедшие термическую обработку. Ни вкуса, ни консистенции, ни, я бы сказал, даже цвета – все какое-то похожее на моль… Пришлось согласиться, что все это очень мудро – весьма действенный способ повысить и укрепить мое жизнелюбие… Памятуя о том, что даже в детсадике после обеда был «тихий час», прилег и я – собрать волю в кулак, упорядочить впечатления и заняться аутотренингом. Примчалась медсестра с широко открытыми глазами и наклонилась надо мной, дураком. - Что, нравлюсь, дочка? Да я уже старый… Может и вонючий уже… Да и как здесь… Может… - Вы нажали… Подскочил – точно. В изголовье короб с неприлично большим количеством вмонтированных розеток и выключателей. Прямо напротив головы – «Вызов» - А-а, да, нажал, точно – вдруг синеть начну, а вас не дозовешься. Начнете там самцевать в полный рост, до умирающих ли… - Дозоветесь. Я на смене. Так что… - Когда это – «я на смене» мешало? О чем Вы… Меня «лечить» не надо, давно привит от чрезмерной доверчивости. Через минут пять снова прибегает, но смотрит уже спокойно – ??? - А-а-а, это Вы… Проверка связи. Один раз – не система. Проверяю функционирование… У Вас скотча нет? Или пластыря? - Вам зачем? - Заклеить эту клавишу. - Нельзя. - Как знаете… Мне приятно видеть, признаюсь, такую женскую готовность… - А это кто? Дезертир? – киваю на соседа - В каком смысле? - В прямом – не от армии ли, он тут, часом, откашивает? Наслушаются спецов домотканых, наржутся карбиду, а потом загибаются… - Не-а, другое… - Слава богу! Пронесло… А то я фигню было уже подумал… Подумывал из розетки эту штуку выдернуть... Чтоб уж окончательно он смог откосить. Принесла в коробочке розовую маленькую таблетку и стакан воды. - Что я должен сделать? Употребить? Кивает. - Так вот ты какая! - Кто? - «Таблетка №7»… - Барышня, а для Вас последнее желание – закон? - О чем это Вы опять? - О последнем желании умирающего. - Да ну Вас… - Я так и думал! Ничто не свято теперь… Ни традиций, ни совести... (прадалжение следует)
угрюмый: Очень классно описано и рассказано :) поражаешься как все похоже, вашы свадьбы выпуска 1978 и наши выпуска 1989 . Жизнгь продолжаеться. Спасибо. Насчет журналистики наверное правда есть смысл подумать. С уважением,
As on: Еще к вопросу о взаимоотношениях полов в эпоху развитого социализма... Где-то через год моей службы на Бадалыке пришло пополнение. Причем с многообещающими фамилиями: Семибаламут, который сходу принялся ее оправдывать и корректировать числительное в ней в сторону увеличения, Залукин, который давал понять, что в его фамилии допущена ошибка при выдаче документов, Багаев, который сразу и дружно был определен «Бугаевым» и присоединен по этому признаку к Залупину, вечно жизнерадостный Кондрашов, который за женитьбу на литовке был переименован в Карандашиса, Санька Белявский, который едва ли не с первого дня стал ходить в промасленном солдатском бушлате, издали смахивающий на комиссарскую кожанку, а потом и местный «блатной» Комлев, счастливый обладатель высокопоставленной партийной тещи. Вильнюсско-киевская троица однокашников принялась сходу изумлять дикарский Красноярск своими красивыми привычками и европейскими манерами. Но как и все чужеродное, это приживалось плохо …. Их цивилизационные усилия иногда наталкивались на открытый протест. На противление добру насилием. К примеру, перлись как-то Баламут с Залупиным после кабака по ул.Мира (!), а к ним что-то пристали менты. С чего вдруг – уже и не вспомнить, а вспомнишь – мало что это объяснит дальнейшее… Хотя – поделом. Надо баб провожать до постельки, а не по проспектам Мира фланировать выпимши… Не монтекарлы все-таки… Словом, дикая, возмутительнейшая сцена – двух жельтменов в черных польтах, (а Витя Залупин так и вовсе – в мушкетерской шляпе был, тока что без перьев) хватают за белы руки, шкварник, тянут, грубят… Закинули их, голубчиков, в автобус со шторками и без таблички с маршрутом, что окончательно переполнило залупинскую чашу терпения и он не только впал в гордыню, но и принялся объяснять этим хамам – я, мол, лейтенант ВС СССР (!), а не насрано, и вообще и так далее… Договорился даже, если им верить, до совсем уж неосторожных вещей – ...вы должны нам честь отдавать, домой провожать и вежливо спрашивать – не угодно ли еще чего? Сложно сказать, удалось ли ему это договорить, или же он сразу получил в рыло (мнения свидетелей расходятся), но 7Баламут зато повел себя сразу гораздо более осмысленно и взвешенно, вообще никак не оценивая свою и их, ментовскую роль в отечественной истории. И на прямой вопрос: «Вы тоже, …Ваше благородие, так считаете?» – не раздумывая, дал отрицательный ответ. Хотя мог бы, в потенции, им напомнить, что именно хорошо пьющие люди создали «Хованщину», бессмертную поэму «Москва – Петушки», …. романс про Шаганэ ты моя Шаганэ…. брали крепостя, Зимние дворцы, винные склады и… не выдавали государственных и военных секретов… Но не стал таки метать бисер перед свиньями… Зато потом выглядел не в пример лучше и привлекательнее соратника… А хотел, собственно, рассказать об одной аномалии в поведении молодняка. Сложно определить первопричину, но Витя Залукин к плановым вязкам относился как настоящий, потомственный военный. Кем он, кстати, и был. То ли тятя ему такое насоветовал, то ли он пришел к этому эмпирическим путем. Впрочем, неважно. Не сказать, чтобы уж совсем плохая традиция. Были ли допустимы для него внеплановые, при таком к ним трепетном отношении – сказать сложно, но подготовка к боям с противоположным полом велась со всей тщательностью – изучались применяемые силы и средства обеих сторон, тактика… резервы, различные сценарии развертывания боевых действий и проведения огневых столкновений… Ясное дело – готовились и пути возможного отступления. На всякий случай. Залукин и Багаев. …Захожу как-то в КБУ без всякой цели, просто так, непечатным матом поругаться к Витьке Романюку, а он на цыпках там ходит и кулак мне под клюв: - Тише ты, блядь чёрт! - А что такое? (шепотом) - Витя отдыхают… (и пальчиком показывает за планшет. Там в приятном полумраке, на ящиках этого импровизированного «бюдуара» почивал лейтенант ВС СССР) - А чего это… вдруг… оне… он же не дежурил? Да и дежурство-то у вас, на ПОРИ... Маме рассказывать, а не мне… Нахер это ваше «тише»… Трутни блять… - Он как раз к блядкам и готовится. И вопрос этот не только его лично касается. Если что – на нас всех позор ляжет… - Оп-паньки! И когда же "у нас" блядки? - В пятницу (а время – полдень вторника) - Да, дело ответственное… Не обосраться бы нам… Пошли-ка лучше в КВК. А то еще если и здесь опозоримся – на улицу хоть потом не выходи... На всю жизнь сраму хватит… Хотя зря я про трутней… – у них, кстати, судьба незавидная. - В смысле? - …Выясняется – пчелиный секс дело совершенно небезопасное для, так сказать, «нашего брата». Поэтому их и держат в улье с десяток. Отдолбит он матку как следует и все… – не жилец… Копытья с крыльями откидывает. Выносют брюшком кверху… - …Так может найти повод, как Залукина спасти, нахлобучить ему это дело? Недоспит чутка и, глядишь… Меня еще, чего доброго, потянут – а ты, старый пень, куда смотрел? - Приссал? А зачем? И там не матка, да и он не трутень. Хотя да, дрищеват… Но обходилось же раньше… Да и «старый пень» – перебор… - Просто пень? - Теплее… - Так вроде, слышал где-то – хороший петух толстым не бывает… - Погоди… Не факт. Вдруг рекламации пойдут – отдуваться кто будет? Огурец с Пархонюком? Или ты подпишешься? - Да хер бы с ними, рекламациями… Отдуемся. Лишь бы он тайно не посещал синагогу… Это он уже счас, в Америке (назначение бабы в кадре не установлено): фото для рубрики: ...найдите 10 отличий... ...покинул Хохляндию и крестится теперь аж двумя руками...
As on: Навеяно последними событиями на форуме (грызней недостойной): Из моих сообщений на форум легко возникает ощущение, что я – вечно ерничающий клоун и циничный бездельник. Можеть быть... В этом отношении я мудро спокоен, так как весна обязательно покажет – кто где срал… Хотя, пожалуй, есть приличная доля правды – скуку не люблю. Да и вспомните слова барона Мюнхгаузена из известного всем фильма, про то, что самые серьезные гадости и мерзости делаются как раз с самым серьезным выражением лица… Но тем не менее – за мной числятся вполне серьезные мужские поступки: и людей спасал, и бандитов вооруженных задерживал… Но рассказать захотелось о другом. О том ружье, которое висит на стене и не факт, что в 4-м акте выстрелит (если, конечно, его не спиздют во втором…). Без ложного кокетства скажу, что у меня всегда была весьма приличная физическая подготовленность. Которую я поддерживал и поддерживаю все время. Секрет простой – занятия спортом – идеальнейшее средство снятия стресса. Идет сразу за наркотиками. Перед водкой, баней и сексом с бабами (сейчас, говорят, большой плюрализм в этом вопросе и вариативность, это направление релакса значительно расширилось…). И приходилось по жизни достаточно часто отвечать на этот праздный вопрос – на хрена это мне? Дескать, и так здоровый… Ну и обычный довод, про то, как и кому физкультура полезна и от чего спасет. Однако был случай, когда всем стало ясно, для чего она нужна и как может быть полезна. Перевелся я в красноярский батальон (на Бадалыке еще был, привычно) в конце августа 81 года. Обманчиво добрый мужик Виктор Алексеич Курбатов (нач. РЛУ), который до этого черт знает сколько лет командовал ротой (да что ротой – целым гарнизоном!) за Якутском (Сангар) и исполнял вакантную должность комбата, посадил меня, как своего приближенно-подчиненного, готовить роту к итоговой. Батальон хоть уже и был, но проверять собирались, и должны были, бывшую роту, существовавшую 1-й период обучения. А проверять, откровенно говоря, просто нечего – даже планирования не было сделано. Алексеич сказал, что это дикое везение и оно для меня сейчас - уникальный шанс самостоятельно уяснить и разобраться во всех документах, описывающих систему боевой подготовки РТВ. Когда еще себя заставишь... Уже совершенно вторично теперь, сколько мы с ним тогда грызлись, но он своего таки добился. Не мог он позволить, чтобы я себе такой пользы не принес. Но и это имело обратную сторону: ознакомившись с содержанием Курса БП РТВ я с удовольствием узнал, что ПХД (парково-хозяйственный день) проводится под руководством моего сержанта. Я же должен составить загодя план и утвердить его у начальника РЛУ, а в понедельник заслушать сержантов доклад о выполнении плана, с соответствующими реакциями... Что стал неукоснительно выполнять. Но это еще полбеды - куда значимей был порядок проведения ЕКФ. Тоже силами дежурной смены с докладом мне и ОД КП. Здесь наезды были куда серьезнее - тыкали приказами бригадира, комполка и прочих, включая командира корпуса. Аргументация была одна - если они считают себя умнее Главкома - это их полное право. Я не могу себе такое позволить и буду исполнять приказ старшего начальника. Отменят - другое дело. А пока так и только так... Приходил на службу к заслушиванию ОД по результатам дежурства, где привычно было никак не ниже 4,6... И Ф-10 была заведена и отработана за год, и журналы, и расписания, и вся сопутствующая фигня и макулатура. Грех ведь – не воспользоваться таким уникальным случаем – когда еще… Но итоговая, как известно, это не только бумажки, а и совершенно объективная вещь – сдача физо. Тут пролетарское происхождение слабо учитывается (как бы не сказать еще более определенно – вовсе…), да и высокая воинская дисциплина – слабый аргумент. Поэтому надо было проверить нынешнее физическое состояние воинства и начать готовить, устранять выявленные недочеты. Сложно рассчитывать на «пронесет» в придворном батальоне, да еще оборудованном общевойсковой полосой препятствий… А на территории действительно была полоса препятствий, причем во вполне приличном состоянии, если не учитывать рост бурьяна. Отчистили, срубили и давай я с бойцами осваивать ее. Сразу насторожила метровой ширины неглубокая яма (на штык где-то) перед лабиринтами. Ее откровенно искусственное происхождение породило вопрос. Дело в том, что ее наличие в этом месте прямо говорило о вредительстве в ВС СССР. Кто-то из аборигенов вспомнил, что это «для чего-то специально делалось» и копалось. Информация бесценная, как ей распорядиться было не очень ясно, но для удобства ту часть этой «специальной» ямки, что напротив входа в лабиринт, пришлось тогда присыпать. Все выяснилось через год. По зиме закончились какие-то супер-учения (меня всегда впечатляет и умиляет газетная фраза – с «реальными проводками») и явочным порядком визуально замечаю ненормальное оживление (да какое там, даже вовсе – аномальное) на нашем бугре. Народ колбасится чего-то, а я и не в курсе… Потом расскажут, да приврут… А вдруг дают чего и опять меня традиционно нет… Пойти посмотреть, что ли… Подхожу, – а там!.. Мама дорогая! Аж 2 (два) генерала, взвод полковников и прочей мелкой и короткой шерсти… Не считая подшерстков… Даже собаки побросали все свои важные дела и с вопросительными выражениями хвостов шныряли среди этой разряженной в форму военнослужащих СА боевой публики. Разумеется, «бригадир» Логинов, наш Даперка гарцуют… На меня как-то они дружно и неодобрительно… С чего это вдруг… Слова никому не сказал… Только подошел… А тут и Огурец (комбат наш) вынырнул сбоку: - Шёл-ка бы ты отсюда! - А чего хоть тута? Народ смотрю, кажись… - …Да хоть чего, иди-ка лучше к себе и оттуда «смотри» – так будет лучше, а если интерес сохранится, я тебе потом персонально расскажу… - «Вот именно это-то меня и беспокоит…» (почти словами Бендера на тираду Михаила Самуэлевича, что он «имеет дело с Паниковским») Послушаешь рассказчиков – краше не бывает, а реально – позор один… - Тебе, я смотрю, неймется нарваться? - На кого? На чего? - Ладно, будем считать, что я тебя предупредил. Вот уж только не говори потом и не удивляйся, если что… Собственно, повод для его и других недовольства был, можно сказать, совершенно микроскопический – я узурпировал себе явочным порядком право во всякий день и час ходить в параллельных штанах. Даже в наряд так ходил. Поначалу что-то плел про категорические медицинские противопоказания для меня сапог. Дескать, если надо – набую. Но потом буду минимум неделю раны зализывать. Дома. Благо гарнизонная поликлиника рядышком, если что… Буду всю эту неделю желтой фигней себе копытца мазать – знаю, о чем говорил, видел в училище. Правда, по сию пору не знаю, отчего и зачем ей мажут… Но никто даже справку, это святотатство хоть как-нибудь обосновывающее, не попросил. Нет, понятно, как же – «свои» это без внимания не могли оставить и даже как-то Вова Новоселов, которому до всего было дело, поставил прилюдно вопрос – что за дискриминация? Почему я без ремнев и кривых штанов в наряд хожу? Тогда как он и другие… Пришлось ему публично объяснить, что я – Инженер, привык ко всему относиться и воспринимать осознанно, а не брать на веру. И добавил: «…Так вот, уважаемые товарищи офицеры, я провел несколько десятков наблюдений и обнаружил печальную закономерность – в те дни, когда я обслуживал и эксплуатировал вверенную мне народом сложнейшую радиолокационную технику в сапогах, качество этого обслуживания и моя эффективность, как инженера, резко снижалась! В разах! Вот поэтому, из высших соображений, я не могу дальше поощрять скрытое вредительство…» А командиры – они тоже люди. И ясно понимают, что рубиться со мной насмерть ради того, чтобы только обуть меня в сапоги, при наличии других, более серьезных проблем – по меньшей мере неумно и расточительно. Да и не факт, что им это выгорит… Черт знает, на что этот дурак способен пойти… На фоне повсеместных побед водки над дисциплиной и законностью этот грех сапогонеодевания был меньше фиги в кармане. Понятное дело, что военные учения, на которых надо было на людях не только ходить в сапогах, но и в полевой форме и с противогазом (которого у меня тоже не было) – тем более не повод снизить качество эксплуатации в такой ответственный момент. Вот Огурец и попытался шугнуть, пока его не нагнули за таких подчиненных. А тем временем шоу разгоралось. Жидкий строй «родных» бойцов, вечно сидящих «на смене», серьезно укрепился мордатыми воинами из роты обслуживания. Тут-то и выяснилось подлинное назначение ямы – в нее химики щедро налили напалму до самых краев, подпалили и стали ждать, когда он разгорится. А кто-то тем временем проводил (как бы не известный многим и любимый начфиз старший лейтенант Муртази Георгиевич Хурцилава) инструктаж солдатиков, нетерпеливо гарцевавших около стартовой линии. Не припомню только, в противогазе надо было преодолевать полосу огня, или так… В моей боевой практике уже был опыт преодоления огневой полосы. Курсе на 2-м что ли. Тогда перед отпуском 2 кафедра расстаралась. Перед нашим курсом это дело преодолевали ребята, что по среднему учились, так у них в госпиталь и санчасть попали десятки, у нас – только единицы, да и то в 10-й роте, бежавшей раньше. Кто-нибудь, как обычно, замешкается, создаст затор, столкнутся, потом упадет кто-нибудь… Одного рыжего со среднего видел – обрыдаешься: как гусар – ментик изображал висящий на плече курсантский «мундир», рукава рубашки закатаны, и даже не по локоть, по плечи его поленья были замотаны бинтами. Герой! Муций Сцевола! Тот, кстати, один такой жути нагнал на этрусков, осадивших Рим, что те дриснули домой, после одной только беседы с ним, забыв начисто про войну и трофеи… А того рыжего видел потом в Енисейске – меня командировали починять ему его «Дубраву»… Здорово он, знать, копытья себе тогда спалил – даже отвертка в них толком не хотела держаться… Дали тогда жизни этому Енисейску на паях с Винобером… Но не будем отвлекаться. …Однако быстро выяснилось, что у этой крутой боевой медали имеется куда большая обратная сторона – он не только чаю не может попить (это хоть перетерпеть можно…), ни водки (тут не перетерпишь…) но и на горшок сходить (здесь о терпеже лучше вообще не заикаться). Ни расстегнуть, ни направить, ни стряхнуть, ни дупло почистить… Ни штанцы опосля надеть. Не приведи Господь… Без медсестры такому никак. Как всегда, в таких случаях, внешне осмысленная и целеустремленная суета быстро сменилась бестолковщиной и неорганизованностью. Уже разгорелось вроде бы как надо, а кони сытые по-прежнему били копытами на старте и никто не давал решительной команды: «Фас!» Полыхало так, что относительно поодаль не очень-то постоишь и все это огненное обеспечение шоу… представляло сплошную, гудящую стену огня ростом в метров 10. А команды все нет… Мне откровенно было интересно лицезреть это довольно сомнительное развлечение: в одубелых сапогах «преодолевать» не менее одубелую общевойсковую полосу препятствий. Из хурцилавиных и химиковых инструктажей было вообще трудно понять, что за упражнение им предстоит. Это было нечто усеченно-упрощенное. Равно возникающий естественный вопрос о развиваемых качествах и приобретаемых навыках… Ну подумайте, зачем «специалисту РТВ» скакать через огонь? Словом, если убрать этот напалмовый костер, все это было бы не намного притягательнее какого-нибудь «эротического шоу», поставленного в сельском клубе местным гармонистом на базе передовых доярок. Словом, то ли раздумья о бестолковости этой придумки меня поглотили, то ли треп с кем-то отвлек, но сам момент старта первой пары был мною безнадежно прощелкан. Спохватился только оттого, что все дружно ахнули. За моим исключением. Причина аханью была серьезная: не успев толком стартовать, один из спецвоинов первой же пары неожиданно дриснул перед гудящей, непроницаемой стеной огня (хотя умом понимал, какой она толщины) и, пытаясь остановиться, по велению инстинкта самохранения, влетел в эту яму на заклиненных намертво «колесах» тормозах. После чего весьма резво выскочил из нее и живым факелом рванул под наклон в сторону КрАЗа. Чем был вызван такой странный выбор маршрута, понять не удалось ни тогда, ни после. Надо сказать, что невзирая на отсутствие деревьев на этом склоне, снегу там за зиму навалило прилично, и хоть и выдувалось, но осталось куда как значительно выше колен. Боец с воем удалялся, все оторопело смотрели, как он уменьшается в размерах. Разве что только огонь на нем от его бега все увеличивался… Сложно объяснить, по какой причине я кинулся за ним, из соображений ли, что более его никто реально не сможет догнать, или же инстинктивно, но было такое ощущение, что перед глазами замигала красная надпись «Вперед!» и закрякал ревун. Действовал я совершенно бессознательно. Как сомнамбула. Снял шинель, шапку с кашной и кинулся за ним. Боец летел по сугробам лосем. Кто видел этих красивых, могучих и крупных животных хотя бы издали – поймет весь смысл и значение этой метафоры… Догнать его удалось просто нечеловеческим напряжением, запредельными усилиями и каким-то чудом. Уже из самых последних сил удалось его сбить, зацепиться этим самым "чудом" и затрамбовать собой в сугроб… Не прошло и нескольких минут, как подоспела передовая бригада гонцов, среди которых, к моему удивлению, был Витька Романюк, который физо любил ничуть не больше фашистов. Они взяли на руки незадачливого покорителя огненной стихии на руки и понесли к примчавшейся вмиг санитарной машине. Оставшиеся повели меня, совершенно выбившегося из сил, взад… Отгадайте с 10 раз, что мне за это было? Хрен догадаетесь когда. Совершенно и абсолютно – НИ-ЧЕ-ГО Даже когда мне помогли дойти до района, где располагалась начальственная толпа, никто не только мне руки не пожал, но все они почему-то старательно отводили глаза. Да и вообще, после такого оригинального начала, огнеборческое шоу прекратилось само собой и все подчеркнуто спешно разъехались. Действительно – кругом недремлющие враги вынашивают планы, а мы… Огонь сам собой как-то утих следом. Зато наши потом долго резвились, выбирая возможные варианты поощрения геройского офицера. Среди них были и отрезы сукна, и красные революционные шаровары, и именной огнетушитель с гравировкой, и отпуск «на родину», и письмо в школу и родителям, и фотографирование с командованием 14 ОА ПВО и сидя у командующего на коленях, даже 3 дня на разграбление города. Были и такие экзотические, как прикомандировывание в мой расчет какой-нибудь полковой бляди на неопределенное время. Т.е. пока в ней не отпадет нужда и не надоест. Но, как ни странно, эти хиханьки так и остались хаханьками. Спохватившись, я решил выбить себе новый форменный клифт заместо обгоретого. Но и здесь ждала фиаска. Кто бы сомневался… Такие крепостя и большевикам с заряжетыми маузерами не по зубам.... Огурец, усмехнувшись, посоветовал с этими проблемами обратиться к прапору Ефимке, так сказать – по назначению. Ефимка в ту пору не особо ревностно исполнял обязанности старшины батальона. У него кроме старшинства были еще идругие интересы в жизни - учеба где-то заочно, промотание казенного имущества и употребление в пищу водки. Плюс девки. Благо еще, Ефимка не был уж так взыскателен... Словом, обращение к Ефимке, совершенно по любому поводу, было ничуть не умнее обращения в Лигу сексуальных реформ. Тогда я, памятуя о праве при неудовлетворении меня положенным довольствием обратиться даже к самому Министру обороны, написал рапорт командиру полка, где кратенько изложил причины, приведшие в негодность обмундирование при исполнении мной служебных обязанностей и попросил его выделить мне материал и деньги на его пошив и провести расследование, что промотание казенной одежи было вызвано не моим преступным небрежением, а напротив - выполнением своего воинского долга. Тыловики (суки рваные!) не сочли за труд мне позвонить на объект и, так сказать, вербально пояснили, что уже летом у меня подходит срок носки повседневного обмундирования, вот тогда и прибарахлюсь… Пришлось плюнуть и пригрозить им, что с моей фамилией и какими-то там, якобы, связями мне ничего не стоит обратиться с этим всем прямо к Рейгану. А он своих не бросает. И я посмотрю потом на их рожи, когда они увидят американский авианосец около Речного вокзала. Но то ли не зассали, то ли изначально были готовы утопить любой авианосец на красноярском рейде… Словом, ничего в этом особо удивительного ни для кого нет. Зато я, после такого к себе и военной форме отношения, пообещал публично, что отныне сам себе буду определять форму одежды и ходить на службу в чем заблагорассудится. Что, кстати, делал ранее. А уж после обещания, я задолго до официальных изменений в Правилах ношения военной ф/о в жаркое летнее время не надевал галстука и головного убора… Как-то в городе даже довелось услышать от человека, явно понимавшего в том, как надо эту самую форму носить: "...никогда ты не будешь майором..." А зимой ходил в длинной крытой куртке для техников и прочих специалистов МГА, изготовленной из специальных овец. Следует с большой печалью уточнить, что боец, спасенный мной от сгорания, выписавшись из госпиталя, тоже не посчитал нужным хотя бы словесно поблагодарить. Вот и спасай вас…
shumilov3: Особливо зацепило про авианосец. Как тонко и точно подмечено, у них ведь как - хуясь и авианосец под боком. А меня с дежурства на неделю сняли за то что на развод пришел в летном бушлате и комбезе, а ноги были обуты один в полусапог теплый армейский, а другой в гражданский (нач.складу было лень лезть за шкаф доставать второй ботинок) и выдал мне один - а я и взял, да и на развод в одном пришел. Нет конечно было чуть стыдно, что за меня пацаны реальные дежурят, но в итоге потом ходил в чем хотел. Т.к. наверно у зампотылов и нач.складов страху перед авианосцами нет никакого, ну не боятся они их и всё тут. Может это от того, что они ваксу нюхают на складе. Мля. А госпиталь у меня здесь ни к селу ни к городу. В тот год не болел, бушлат был кожановый из овчины и толстенной свиной шкуры, с двумя кАрманАми на грудях на молнии и веревочкой в кармане для пестоля.
александр: Тема не для госпиталя, но скажу старую историю о том как Ю.А. Гагарин прилетел из космоса в спортивном костюме. Прошла самая высокая тыловая команда одеть в майорский костюм пр верхнему разряду. Сам нач тыла МО поехал на склад отбирать форму. Все было подобрано по специальной таблице. И напоследок достал с полки полагающиеся в то время генералам туфли с резинками (кто помнит). Начали запаковывать. Пока полковник бегал в каптерку и отматывал рулон бумаги, прапорщик немного подумав (10-15 сек) положил генеральские туфли в ящик стола, а с полки снял новые ботинки того же размера но со шнурками. Что было дальше помнит весь мир. А что было с тыловыми ? Варианты прошу присылать на конкурс. Думаю Сергей победит, так как у него есть зуб на этих ребят.
sobol: Ха! А у кого на них зуба нет? Прапора ушлого выперли с треском, кого-то сослали обеспечивать ботинками труднодоступные районы, кому-то звезды могли в размерах или в количестве уменьшить. Пряниками не кормили точно!
As on: Еще про вопросы жизни, смерти и пограничные состояния... 13-го отвез тещу в поликлинику. День тот еще. Только тещ по больницам тягать… Надо сказать - она ко мне относится хорошо. Трудно найти основания для этого, но скорее всего, т.ск. обиходно - ссыт... Ее пару дней назад что-то перекосило – позвоночник. Боль адская – обычно она виду не подает, все у нее хорошо и замечательно, да еще бог ей помогает, "лишь бы у вас все было" обсосись... Таня звонит – ставят какой-то перелом, чуть ли не компрессионный, ехай домой, возьми пакет с ее бельишком и проч., а я с ней на скорой помощи в больницу. Если успеешь – подъезжай сюда (соседний микрорайон, метров так 500), в поликлинику. Успел. Теща уже в карете (по глазам - готова ко всему, вплоть до встречи с Вечностью), один врач забирал какие-то бумажки, другой, парень лет под 30, с шустрыми глазами, не особо энергично гарцевал с окурком около машины. Завязываю с ним (Остапа привычно понесло...) "медицинский" разговор: - …Ну как она? Мозг не задет? Будет жить? Медик ухмыльнулся: - Почти нет… Пока – да. - О, это внушает надежду… - ей, вообще-то, уже трудно чем-то помочь. …Вы не в теме – сложно ли найти донорский позвоночник? Дорого? - Что-о-о?? - Позвоночник. Донорский. - ?? - Ну... типа жил человек, печени кранты, а хребет – как у гимнаста… Или – «…вот пуля пролетела и ха-ха…» А хорда целая. - И как Вы себе это представляете? - Как? Да как обычно: сдать анализы, ну там кал-мочу и… ждать. Когда появится. - А потом? - Да обычно… Старый - на выброс, новый ставим, прихомутываем запчасти и – вперед! - Любопытно… Так там может многое что более целого у донора-то… - А и в самом деле… У ей зубов - как у птички... Кое-что можно оставить. Если от мужика достанется – не страшно. Она уже очень давно "этим" не интересуется, так что не думаю, что ей уж настолько важно, что там у нее в трусах. Зато по-маленькому ходить удобнее будет… Не нагинаясь... Вот только руки надо непременно её оставить. - Чего вдруг? - Чтобы привычный образ не разрушался – «материнские руки». Они же должны быть узловатыми, с пергаментной кожей и непременно теплыми. А то так какие-нибудь наркоманские… - Ну наркоман-то уж как попадется… - Почему нет? Только решил, допустим, поплавать по реке кайфа и неги, как сразу же передозировал. Прыгнул, так сказать, с бережка и… – прямой наводкой на дно. - Если только так… - А нельзя ли клонировать ей только хребет? Ведь агличане овцу же смогли… - Вашу матушку воссоздать? - Это теща. - Так тещу-то бы зачем? Странно даже. - Не всю. Хребтину только. Прямо поверх старого… Если есть, слышал, нанопортянки, то уж такой-то пустяк… - Да ну Вас... Ладно, поехали. Время.
zverkov: As on Молодец дружище ! Читая твое ,на душе становится веселей ,и настроение -жить хочется.УДАЧИ. Теще ЗДОРОВЬЯ.
СерГо-44: Про огонь. Меняли поршневую на 1Д6 зимой. В кабине 5Е96 вместе со мной мой начальник смены Лёха Жингель и два электромеханика , Вагин да Бахирев( столько лет прошло , а пишу - и вспоминаю вдруг фамилии!). С паяльной лампой в руках командир , т.е я. Штука опасная, как можно кому-то доверить!? Поршни греем да снимаем-всего делов-то! Но вдруг возьми и забарахли сей примус. Надо сказать, что лампа накачивалась через жиклёр насосом , потому как родной давно не качал, ну и , видать, перекачали малость. Я присел около дизеля и пробую добавить огня, кручу регулятор , а он , зараза, возьми да и вырвись из гнёздышка...Струя горячего бензина пошла мне на жопу, ноги ( ибо сидел я почти орлом, прицепы-то тесные) , руки, в морду брыжжет. Пламя почти потухло после сброса давления, я даже успел подумать, что не всё так плохо...Нет, не повезло. Там и огонёк-то меньше воробьиного язычка был, но (Ленин прав был , про " из искры..") долбануло так, что у всех нас причёски мгновенно поменялись, были мы кто блондин, кто брюнет, а с тали в ту же секунду одинаково рыжими в мелкую кучеряшку . Мне на какую-то долю секунды уже тогда смешно стало, не говогя про сейчас... Но в руке ещё эта сволочь-волшебная лампа- и я понимаю, что бросить её, сучку, никак нельзя. Пиздец двум "соткам" , а больше нету...Первая через перегородку молотит, рука не поднимется спалить её. Всё держу.. Выход один- подальше от прицепа. Прыгаю в маленькую дверцу и бегом в сторону ближайшего снега( и зачем солдатиков заставлял позицию чистиь от спасителя своего?.Чтоб морду не жгло , вытянул руку подальше , приподнял повыше- ну олимийский огонь несу, кому только? Со всего маху засадил этот факел в сугроб , оглянулся...Ха, не зря занятия проводил! Солдатики тушат , дизель молотит, станция крутится! Подбежал, ещё какая-то тряпочка тлела на полу, я её ножкой дотоптал и вроде и не было ничего. Доложить всё-равно надо-четверо рыжих-то откуда взялись , чем крыть? По громкой на КП доложил .И всё вроде, инцидент, так сказать, исчерпан . Тут сержант мой: -Товарищь старший лейтенант, рука , - и на руку мою показывает. А она, блять,чёрная вся, в крови и вроде меньше, чем утром была. Вот невезуха. Прошу по громкой вызвать доктора и пешком пошёл, благо метров 400 идти всего. Ленка увидела руку и спокойно так: -Ты только в обморок не упади , не вытащу.На-ка вот ватку понюхай. - И суёт ватку. Я нюхаю-ничего. -Лен, она не пахнет! Наверно она подумала, что забыла нашатыря ливануть, иначе почему так смело полной грудью... Я ждал минут пять , пока она кашляла, плевалась, материлась... -У тебя болевой шок, поэтому и не пахнет, а я-то дура... И вколола мне два шприца промедола.Первый раз в жизни я употребил наркотик. Стыдно почему-то не было. Открываются двери, жена старшины: -Я вот тут жира китового принесла, от ожогов хорошо... Ленка мне пообрезала кое-что из ненужного, кисть ещё меньше стала, просит оперативного вертушку вызывать, срочно операцию надо , оказывается. И мне объясняет: -У тебя ожог 3-й, может 4-й степени, нужна пластика, кожа не восстановится. Немного с ягодицы отрежут и на руку пришьют.. -Лен, жопу не дам резать, авось вырастет, Не надо санрейса. Вертушка так и не пришла, не помню уже почему. Боль от наркоты не утихла. Пока мужики не пришли попроведывать со спиртом, так и сидел в пристройке на колоде- на холоде не болит. Волдыри на морде прошли быстро, брови , волосы и ресницы выросли . Жир помог, кожа восстановилась полностью. Вот так мне опять не удалось поваляться в госпитале.За всю службу ни разочка и не был. А костюмчик сгорел на хрен. Только из отпуска вернулся, в Толмачёво разжился новеньким костюмом лётно-техническим.Правого рукава не стало до логтя , а на заднице осталась сеточка из каких-то искусственных волокон, натуральные исчезли. Жаль костюмчик.
shumilov3: Молодец, Серёга! Главное чтоб основной орган не был задет и не стал короче и тем более кожу с задницы на него пересаживать было бы стремно (и там и там задница получается!).
СерГо-44: Я знал, что ты поймёшь!
As on: Седня попал Витя Старовойтов в рукотворную аварию, в которой пострадал только его гаманец, да и то потенциально. Это как-то подстегнуло что-нибудь опубликовать в вечноживую тему "победы разума над сарсапариллой"... Хлопнуть дверью, т.ск. перед "выпуском"... …Висевший над нашим героем карающий меч дисциплинарного правосудия за организацию свободного выхода*, начал опасное сближение с его головой сразу после приезда с полигона – Виктору Владимировичу доложили в первый же день и час, что на него в канцелярии лежит записка об арестовании на 7 суток со всеми печатями и даже отметкой о помытии в бане с «открытой датой». Ситуация требовала немедленных, решительных и адекватных угрозе мер. После совершенно недолгих раздумий решено было остановиться на варианте, который, можно сказать, лежал на поверхности: в училище уже был объявлен традиционный карантин по дизентерии для первого курса, и всех мели в лазаретные койки при малейшем расстройстве желудка. Заручившись необходимыми заверениями в даче еще более необходимых свидетельских показаний, по первому, так сказать, требованию нарядом 12 роты, в ведении которой находился туалет, на глазах угасающий Виктор Владимирович побрел в санчасть в сопровождении дежурного уже следующим утром. Картина страданий четвертокурсника, над которым уже вовсю кружились стаями пухлые, свежеподмытые ангелы в коридоре перед врачебным кабинетом, потрясала воображение боевых товарищей, казалось бы, уже привыкших ко всему и была бдительно замечена начальником медслужбы училища майором Климовым (назовем его этим полувымышленным именем за относительно безобидное, но страстное увлечение спиртными напитками, представленными в основном казенным спиртом, до которого (увлечения, а не спирта) он был, по некоторым сведениям, толковым хирургом по глазам) и он был приглашен для высокопоставленного осмотра. Выслушав про безнадежно ни с того ни с сего сломавшийся "стул", который кустарно починялся всю ночь и что привело к тому, что «сейчас просто нечем», про рвоту и тошноту, слабость и головную боль, Климов осторожно приступил к ощупыванию молодого, внешне достаточно крепкого организма, постыдно, даже предательски поддавшегося болезни. Священнодействовал он подозрительно долго, по ходу задавая наводящие вопросы, после чего принялся заполнять медкнижку, заметно насторожив пациента объемом написанного. Затем метнулся куда-то, приказав больному лежать и не шевелиться, что насторожило еще более. Виктор Владимирович, почти синхронно с ним метнулся к оставленной на столе медкнижке и обомлел: «Острый аппендицит!..» Дальнейшее читать не было смысла и больной принялся ударно ликвидировать свое медицинское невежество по «Таблице скорой неотложной помощи», висевшей на стене, благодаря чему удалось несколько систематизировать свои крайне обрывочные сведения о воспалениях червеобразного отростка слепой кишки, полученные в основном от переживших хирургическое вмешательство, обусловленное воспалением означенного отростка. Тут в дверь заглянул одногруппник и корешок А.Гриц* с целью поинтересоваться, как идут дела: - Ну что?? Положили? - Лучше – этот балбес Климов* обнаружил у меня острый аппендицит!.. - Ни фига себе! И что теперь? - Откуда я знаю?! Наверно в госпиталь поволокут. Не здесь же… Свежевать... - Да-а… попался… Теперь зарежут. Как пить дать. Сколько уже случаев было… А не зарежут, так заразу занесут. Или верхонки в пузе забудут. Чахнуть потом всю жизнь. Пока их не разъест, или еще как наружу не выйдут… Хорошо еще, если инвалидность дадут и комиссуют. К ним только попади… - Утешил... Слушай, а у тебя было? - Да. Один раз. - Хорошо, что один – по этим твоим рассказам – дико повезло, второго раза не бывает… …Слушай, а когда больно должно быть – когда надавливает, или когда отпускает? А то я ему, на всякий случай, каждый раз по-разному… - У меня было, когда отпускает… - М-да-с… вляпался. Как будто болезней других нет – обязательно надо было -«аппендицит», да еще и «острый»… Мать-перемать… Как их на докторов учут?.. А если война завтра? - А ты попей с его… Радуйся, что не принялся сам тебя спасать. Как на фронте – на темной лестнице, под обстрелом, складишком… - …И ведь температуры нет, язык не обложен… С чего блять взял… Хоть бы таблицу эту глянул, что-ли… Олух царя небесного! - Да ладно, не бзди, обойдется. - Ну–ну, ты мне еще про это – «надежда умирает последней». В полном одиночестве. Потому ее и не хоронят. Некому. «Обойдется..." Мать-перемать… Поздновато мне уже "не бздеть" - сейчас вот раскрутят в госпитале, что у меня аппендицита нет… А что тогда есть? «Плохое самочуствие»? «Не бзди…» Там-то поди не такие дураки… Не по столько пьют... Позвонят начальнику училища, или дежурному по училищу, у них же других телефонов нет, да назовут симулянтом. Генерал обрадуется, что я здоров, и Абдулле расскажет. А Абдулла заставит меня потом кровью смывать, как в штрафбате… Не самому же мне их просить, чтобы чего-нибудь отрезали для подтверждения диагноза… А если бы у меня, не приведи Бог, были пятна какие-нибудь, то он бы их счел стигматами и объявил святым?! - Все может быть… - Большое мерси. Очень мило. Утешил. Я тронутый. Готов позировать для икон. - Не стоит… Лучше к операции готовься. Письма напиши, если успеешь, указания какие дай… - Не-е-е, чувствую, эти коновалы таки приведут меня к Гапону*, а тот старый хирург – башку оторвет на счет раз, и будет прав. Мне ему про понос лучше не заикаться… Он такое долго не забудет… Сюжет для Айвазовского: «Курсант четвертого курса КВКУРЭ ПВО Асон В.В. рассказывает командиру 11 роты майору Гапееву Д.П. про свой понос». Или даже в прошедшем времени – «рассказывал». «Девятый вал» отдыхает… Тут ворвался Климов с 2-мя плечистыми молодцами и перепуганной медсестрой, которая по-новому посмотрела на Виктора Владимировича. На вопрос Грицу: «А ты чего здесь? А??!», тот пояснил, что волнуется – товарищ всю ночь проплакал от боли, изгадился до пены, всех сна лишил – невозможно спокойно спать, когда рядом так страдает и угасает на глазах боевой товарищ. - Ну, можешь уже не волноваться – он в надежных руках. - Надеюсь. Я и не сомневался… - Вечно вот вы, вместо того, чтобы сразу обратиться в санчасть, терпите неизвестно зачем, самолечением занимаетесь, марганцовку пьете… - Да думали пробзд… проморгается то есть… - «Проморгается»! А если бы лопнул? - Кто? Асон?? - Аппендицит! Ладно, свободен! Не до тебя… Надо бы его все-таки врачам показать… Больших усилий Виктору Владимировичу стоило настоять на отсутствии необходимости передвигаться ему до машины с крестами на бортах на носилках, но такого редкого больного, тем не менее, вывели, поддерживая с трех сторон. В приемном отделении госпиталя к Виктору Владимировичу отнеслись менее трепетно, равнодушно указав на свободную кушетку и заставив ожидать завершения каких-то рутинных внутренних дел, что только усиливало ощущения приговоренного к смертной казни. Дежурный врач задавал дежурные вопросы и ощупывал асоновское нутро, все более заходя в тупик, так как больному было уже известно, когда должно быть больнее. Для разрешения своих сомнений он позвонил куда-то и вскоре подошел еще один, видно более маститый специалист по болезням, кишкам и нутру. Но и тот, позаглядывав и пощупав, заскреб в затылке, заметно озадачившись. Они неоднократно сталкивались с неумелыми попытками солдат скосить от службы, но этот случай с курсантом не укладывался ни в какую колею и не был изложен ни в одном самом толстом медицинском справочнике. После недолгого совещания эскулапы вызвали третьего, еще более продвинутого в аппендицитных вопросах. Но и он слегка разочаровал Виктора Владимировича абсолютной схожестью своих диагностических приемов с уже применявшимися. Единственно новое слово от него заключалось в том, что послали больного, находящегося на границе между жизнью и смертью, в туалет приемного отделения с напутствием произвести хоть что-нибудь. Пытаясь сориентироваться, Виктор Владимирович попробовал обсудить с ними свои перспективы и уточнить необходимость хирургического вмешательства, заодно беззастенчиво польстив медицинским светилам, что он уповает только на их высокий профессионализм. На что получил слабо обнадеживающий ответ, что пока нет достаточных оснований срочно нарушать его целостность в силу некоторой неясности и отсутствия объективных признаков идущего воспаления, но вопрос, выживет он или нет, еще окончательно не решен. Эти пояснения сопровождались черным юмором хирургов, из которого осталось в памяти только последнее, мало обнадежившее замечание, что де самые точные причины смерти позволит определить только вскрытие, даже если оно само и явилось причиной смерти… Память неумолимо напомнила ему широко известную в узких кругах оперу-балет: Хор хирургов: - ...Отрежем, отрежем Маресьеву ногу! Маресьев: - Не надо, не надо - я буду летать! Главный хирург: - Но ваша гангрена внушает тревогу!.. Маресьев: - Так режьте же, режьте же, еб вашу мать! Отхожее место было довольно просторным и имело даже окно с широченным подоконником, к которому посетитель в рабочей позе почему-то был обращен спиной. На нем-то и расположился Виктор Владимирович, так как ноги подгибались от нахлынувших переживаний. Однако сидение не доставило ему большого (да и малого) удовольствия – время тянулось медленно, перспективы виделись малорадостными, одолевали тягостные раздумья и подоконник оказался невыносимо холодным… Последнее обстоятельство законно стимулировало экстренное мочеиспускание. На характерный звук сливного бачка (сопоставимый со звуком взлетающего боевого самолета) примчались и забарабанили хирурги: - Ты зачем смыл ?! - Так я же по-маленькому… - Ну и что! Мы же просили!! Вот… Мать – перемать… Епрст... - …Я думал, что вас только мои экскременты интересуют… Так сказать, взрослые, серьезные фракции… - Кто это тебе сказал?! Ладно, выходи… Вредитель. После безвозвратной утери анализов умирающего консилиум свернулся сам собой и дежурный врач принялся строчить в медкнижку симулянта. По их мудрому, безответственному решению Виктор Владимирович направлялся в стационар КВКУРЭ «под наблюдение врачей» с вопросительным диагнозом и малопривлекательной лечебной рекомендацией: «Голод, холод на область…» Эти шарлотаны, расписавшись в беспомощности и признав свою несостоятельность, отправили больного умирать назад, в училище, причем, по их версии, спасти его могли лишь холод и голод (??!) Более чем странная рекомендация – в войну этого было в достатке, однако здоровья народу не добавило… Да и вообще, по-большому – в России никогда не было проблем с голодом и холодом, а меньше нас живут только в Камбодже, да кое-где в Африке. А если у них ружья, да колья отобрать, то и это не факт… И им вставим запросто… Кроме того, такая рекомендация противоречила собственным представлениям больного о путях восстановления нарушенных функций в организме, никоим образом не предполагающих изоляцию пусть даже не от всего богатства жизни, но от минимально необходимого – точно. Мало того, он даже полагал, что если строго следовать такому рецепту, то через пару дней точно можно хоть куда - и под нож, и в госпиталь, а то и прямиком в морг. И, тем не менее, Виктор Владимирович ощутил себя человеком, поставившим мат гроссмейстеру двумя пешками в ответственнейшем матче. В лазарете родного училища эксклюзивного больного разместили в традиционно пустой офицерской палате, отличавшейся ковром на полу, двумя картинами на стенах и добротной мебелью. Мнимый умирающий сходу окунулся в атмосферу внимания и заботы – дежурная медсестра с исправностью метронома каждые 5 минут справлялась о самочуствии, меряла пудьс, поправляла одеяло, приволокла пахнущую стерильностью замысловатую эмалированную посуду, почему-то не объяснив ее назначение и, в довершение, водрузила на живот какую-то круглую грелку, натолкав туда, в соответствии с вышестоящими рекомендациями, льда, что было вызвало активный протест, быстро задушенный святой убежденностью сестры милосердия в обоснованности строгого следования врачебным рекомендациям. И благо в палату заглянул неугомонный, сияющий Саша Гриц, который увидев утицу под кроватью и синюю рожу Виктора Владимировича, сгоряча посчитал, что дела его плохи, а дни и часы сочтены: - Да-а… Кранты тебе, похоже, Длинный. - Догадываюсь… Если, Саня, что со мной случится – мамке напиши. Адрес в записной книжке, во внутреннем кармане… Вам потом мою форму выдаст старшая медсестра… Обещала… А фотографии мои раздай, кому нужны… Может еще что кому пригодится, подойдет… Из одежи… Не подойдет если что кому, так хоть ремни пусть… Еще погоны новые у меня в чемодане… Посмотрите потом… Такова моя последняя воля. Не поминайте лихом, блять… - Не ссы, напишем… раздадим… Спи спокойно, дорогой товарищ. Ну как тебе тут? - Было ничего, а теперь глянь, чем меня извести хотят… У меня уже судороги, и ноги стали остывать… «…Крофф ужже поккинулла многгые хранылищща»*. Конец куда-то в жопу всосало… Не нашшупать… Подтяни-ка кровать к окну – хоть на небо в последний раз посмотрю… Шура сунул руку под одеяло, пальцы от холода мгновенно скрючило и он с подвыванием выволок «грелку», быстро согласившись: - Да, тут не залежишься. Что больному хорошо, здоровому – гроб. Еще денек такого лечения – и можно будет закапывать… Ничего у них не выйдет! Подсобим. И ушел в умывальник, откуда возвратился с грелкой, принципиально изменившей температуру: - Ну как ? - На 4 с плюсом ! - То-то… Тут опять примчалась медсестра, дежурно поправив одеяло и осведомившись у посетителя: - А тебя что сюда опять принесло? - Товарища проведать. Последнюю волю его узнать. Да уточнить, какие он цветы больше любил… А то потом… Никто и не вспомнит точно, какие именно, навалят чего попало… Конфуз, стыдоба… Слушай, не знаешь, когда врачи разрешат ему ходить? А можно, когда ему станет лучше, я буду приходить ему газеты читать, книжки, рассказывать о жизни подразделения? А? - О-о, хватил. Рано еще об этом даже говорить! - Да уж… Я-то подбодрить зашел, дескать не ссы, Витек, еще на твоей свадьбе попляшем… - А это что такое?! – тут ее беспокойные руки нарвались на грелку, раскалившуюся в считанные минуты градусов до 50-ти. - Нагрелась. - Что-то быстро… Я… - Знаешь, какой у него жар?! Ого-го! Белый весь… Ну или почти весь… - Шел-ка бы ты отсюда! Специалист. Проведал, ну и все – свободен. Иди учись. - Бо-о-льшое спасибо. Так и сделаю. Разрешите бегом? - Пожалуйста. После первого же дня балансирования между жизнью и смертью, в голове больного родилась совершенно здравая мысль, что жизнь проходит и проходит бездарно и бесцветно, а ведь потом будет мучительно больно и будет жечь позор за бесцельно прожитые годы… Доводить до такого, понятное дело, не хотелось, но и отдавать «всю жизнь и все силы самому прекрасному» в санчасти не представлялось возможным – там можно было лишь не придерживаться распорядка дня и не бегать на зарядку, да выполнять не особо обременительные лечебные назначения. Кстати, нельзя 100%-но утверждать, что из лечебного учреждения тянуло благостью, милосердием и покоем – упорно ходили слухи, наверняка имеющие серьезную фактическую основу, что отдельные продвинутые курсанты, не подвергая себя риску самовольного покидания училища, бескорыстно осваивали и регулировали медсестер, невзирая на их возраст и внешние данные, переодически покушались на шкаф срочной медицинской помощи, где под замком и печатями в банках со спиртом лежал различный медицинский инструментарий. Причем инвентаря, преимущественно напоминающего пыточный, было довольно много, емкостью банки были никак не меньше литра, а плотность мед.спирта, если поручиться на порядочность работников, комплектовавших шкаф, была не меньше 96% (?), что позволяло, исповедуя «умеренность и аккуратность», на высоком художественном и эмоциональном уровне двигаться по тропе обретения здоровья и необходимых кондиций. Кстати, Виктор Владимирович не принимал деятельного (что, как сами понимаете, не свидетельствует о категорическом отрицании в принципе) участия в не особо разнообразном падении нравов, в силу слабой привлекательности питья ради самого питья, да еще с непременным условием остаться незамеченным, и равнодушия к азартным играм – за большой процент элемента случайности, особенно кем-то втихаря управляемым и жестко прогнозируемым, а также активного неприятия курения и курящих. Можно сказать, что циничная реальность армейского бытия не могла породить и развить Веничкиной* духовности, почтительности и благоговения перед горькими реалиями жизни, умения увидеть и преумножить красоту и гармонию непрезентабельных, для непосвященных, сторон жизни, которые представлялись официозом не иначе, как пережитки прошлого и родимые пятна капитализма. Призвания, может не было, или знамения на служение. Оттуда, от Него. А что сожалеть – не всем дадено… Потому и редок дар. Для него было много более предпочтительней разлагаться в так называемой романтической обстановке, что однозначно предполагало покидание пределов санчасти и, разумеется, училища. Что и стал, серьезно охамев, ежедневно практиковать Виктор Владимирович, принеся для удобства гражданское платье прямо в палату, в имеющийся 2-х створчатый гардероб, стыдливо, но предусмотрительно прикрыв его больничным халатом, который в нем сиротливо раньше болтался. Поначалу это было сопряжено с целым рядом неудобств. К примеру: санчасть открывается не раньше 7.30 для каких-то конченых мудозвонов, которые после зарядки и гигиенических процедур, приходили амбулаторно жрать какие-то полезные таблетки и мазали повсюду разные прочие капли и мази, рассчитывая таким незатейливым образом снискать здоровья и физической мощи, так ценимой противоположным полом. Вот в это время, воспользовавшись уходом дежурной медсестры в столовую удостоверивать годность пищи для внутреннего употребления, можно было спокойно занять свое остывшее ложе. Но до этого времени где-то нужно было тусоваться в ближайших к санчасти окрестностях, подвергая себя риску быть схваченным в цивильном платье первым попавшимся офицером, которые все знали Виктора Владимировича благодаря его спортивным успехам, приметному росту и запоминающейся харе. Да и санчасть располагалась буквально через дорогу от родной казармы, благо еще хоть входы были диаметрально разнесены. Не надо было обладать большим умом, чтобы убедиться в сомнительной развлекательности такой курсантской рулетки, а уж с имеющимся – подавно. Решено было скорректировать время прибытия для минимизации рисков и большей эффективности запретного досуга. Оптимальным временем эмпирически был установлен коридор между 9.30 и 10.15, когда все офицеры на планерках, совещаниях, читках, занятиях… или решают свои личные проблемы и реализовывают корыстные интересы. Время возвращения как нельзя лучше укладывалось в лазаретный распорядок – уходил Виктор Владимирович сразу за врачами и возвращался практически вместе с ними, оттянувшись по полной программе и не имея других желаний, кроме как хоть чуточку поспать, что и делал, сходу заваливаясь. Будили его уже на обходе больных и безо всяких вопросов было любому ясно, что болезнь если не прогрессирует, то уж точно не сдает ни одного занятого окопа – вид больной имел помятый, глаза красные, давление повышенное, голос слабый, тонус – ниже не бывает. На участливый вопрос о качестве и количестве сна, Виктор Владимирович совершенно искренне отвечал, что не спал вовсе и только утром удалось заснуть… Врачи несколько удивлялись стойкости неведомого недуга, который не может перебороть даже такой, внешне крепкий организм, и никак пока не подумывали о выписке, что внутренне горячо одобрял больной, уже вошедший во вкус. Вечно праздник продолжаться не может и он был трагически, как всегда глупо и бездарно, оборван из-за нелепой случайности. Роль случайностей в истории достаточно подробно освещена, поэтому не будем останавливаться на этой проблематике. Зачем нужна была водка, сейчас и не вспомнить. Собственно, водка всегда нужна только для одного. А имеется в виду – по какому поводу она приобреталась. Очень даже может быть, для того, чтобы отметить день рождения Зеленки в привычном кругу в соответствии с традициями, ибо дело было осенью. Даже не «может быть», а точняком для этого. Вот для реализации обряда по утвержденной схеме и отрядился Виктор Владимирович после врачебного обхода в город по водку, ибо к ужину она должна быть на месте. Высокая ответственность, тем не менее, была недопустимо сочетаема им с расслабухой и потерей бдительности, что, как выяснится позже, не могло не сказаться. Вряд ли важно, как он встретился в городе с Андреем Кравченко, однояйцевым Серегиным близнецом, учившимся в соседней, 10-й роте, и его двумя корешами с политеха – Игорем и Серегой. То ли это произошло случайно, что в миллионном городе крайне сомнительно – сбежал человек на несколько часов и надо же, какое везенье – сразу напоролся на корешей со сходными устремлениями и свободным временем для их реализации. То ли специально встретились, договорившись. Неизвестно. Но что подлинно – расчетливо купив водки сразу, не откладывая «на потом», они гуляли затем спокойно по пр.Мира, в поисках пивной сразу с четырьмя свободными местами. И надо же было в это благостное, прекрасное и удивительное время, полное сбывающихся грез, торжества единения армии и благодарного ей за защиту завоеваний народа, напороться на Мирона! Видно все бочки меда в обязательном порядке комплектуются ложками дегтя. Тот или по причине инкриминируемой ему многими косоглазости, что очень близко к истине, то ли из-за погруженности в свой богатый внутренний мир, что от нее явно очень далеко, пропер своей вихлястой походкой бывшего танцора народных и других танцев мимо компании, практически не теряя скорости. Благо еще хоть Андрей, со своей кравченковской рожей куда-то зашел – на разведку местов… Однако, или под воздействием импульса какого Сверху, или еще чего, но Виктор Владимирович и Мирон одновременно, метров с 30-ти «оглянулись посмотреть – не оглянулся ли он, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я». Заметив знакомую фигуру, Мирон, несмотря на демонстрируемую занятость, пожелал побеседовать с подчиненным, для чего вернулся и подошел к мирно токующим молодым людям: - Ты что здесь? - А что? - Тебя отпустили? - Куда?? Кто меня должен отпускать?? - Так ты что, сам шляешься теперь по городу, когда захочешь? - А почему нет? Кстати, объясните, любезный, – почему я должен Вам что-то объяснять, отчитываться перед Вами, «товарищ офицер»? Как Вас там? – капитан? А? - Ты что, совсем?? (у Мирона с хрустом начала сползать крыша ) - Колька, это что – твой знакомый? (включились, въехавши в развитие ситуации кореша) - Нет. Впервые вижу. - А че ему надо? - Откуда я знаю. Может ему, как участковому нашему, до всего и всех дело есть. «…Где был, да куда идешь, да почему поздно, да почему окурок бросил, да почему выпил, да почему не на работе…» - Так пошли его на хер и пусть себе идет. - Да особо пока не за что. Может он больной… Или ранетый по всей голове… - Кончай, Асон!! - Что «кончай»? Что «асон»? - Ну это… словом… Не придуряйся. Прекращай… - Слушай, капитан, мы же к тебе не лезем, не спрашиваем, чего ты по городу «шляешься», а не на службе, не просим тебя «не придуряться»… Иди куда шел. Ноги есть. Можно и направление указать, если трудно самому… - Колька, у тебя выдержка, как у Чинганчука! Я бы ему уже в лоб закатал. - Ага, он же военный – их, говорят, приемам обучают… Да и если каждому дураку закатывать – руки смочалишь до локтей. Эвон их сколько! - Так ты не Асон??! - Капитан, мы привыкли, что незнакомые люди обращаются друг к другу на «Вы». Если они воспитаны. Но это, видно, другой случай. Не знаем и знать не хотим, кого, или что Вы тут разыскиваете, приставая ко всем, но, похоже, Вы своего добьетесь… Уже сегодня. Мир не без добрых людей. - Ладно, ребята… - А что «ладно»? – вот объявят военное положение и комендантский час, тогда ходи да спрашивай – кто, куда и зачем… - Ладно, ладно. Извините. - Ничего, ничего. Бывает. После сцены холодного, равнодушного прощания Мирон уже походкой оловянного солдатика, перенсшего ДЦП, направился «неведомо куда», как доложили кореша, скрытно отслеживающие его миграции и курс. Похоже, он еще мало что понимал после нечаянной встречи с подчиненным, которого не удалось ни похвалить, ни поругать, да и оказался он не тем, кем оказался. Однако можно было смело положиться, что Мирон в самое ближайшее время одыбается. Со всеми вытекающими последствиями. - Ну что будешь делать? - А что теперь делать – бечь. Больше нечего. Опережать. Причем обязательно. - Помчали тогда тачку ловить. Попили пивка… Е… ... Хер носит твоего Мирона. - Действительно. А еще на хорошем счету. Застучать бы его, козла… - Ой, давай быстрее – поймали… - Ну, не поминайте лихом! За меня дерните… - Кого? - Шуточки у вас… солдатские. - Куда нам – мы на офицеров не учимся. - Да и так видно. Без слов. Ну ладно, целую. Примчавшись к знакомой дыре в заборе, Виктор Владимирович, даже не ланью, а молнией, стремглав, метнулся в преступно брошенную кроватку. Только он привел в норму дыхание, изобразил в палате рабочий беспорядок и решил не особо сложный вопрос: что лучше – читать, или прикинуться спящим, как ворвался Мирон, буравя его косым взором : - Ты здесь? - Оппаньки! А где мне еще быть? На подводной-то лодке… Не выписали еще… - Ты никуда отсюда не уходил? - Уходил. - А-а-а! Куда?! - В туалет. По взрослому. Час назад. - Ты что, тронулся тут? Я тебя серьезно спрашиваю. - А я серьезно отвечаю. В туалет что-ли теперь уже нельзя стало… Я не на лекции, чтобы отпрашиваться на «очко»… А куда тут еще пойдешь? Курить я не курю. Обед еще не приносили. В «Электрон» в такой одеже не сходишь… Да и сил нет – таблеток мало дают… Клизьмы вот бы хоть выпросить витаминные… Может подсобите – дескать темы важные сейчас, никак нельзя пропускать, необходимо скорее вылечить, прошу прописать… - …Точно? - Точнее некуда. Можете спросить. Неизвестно, стал ли он распрашивать и уточнять, но результат легко можно предсказать, зная о курсантской солидарности, да и мед.пролетарии никогда не согласятся с тем, что у них нет порядка и контроля в санчасти. И уж тем более, по определению, невозможны случаи, когда постояльцы странноприимного заведения белым днем запросто разгуливают по городу. Неведомо и то, сам ли он настоял, или подключил кого, что более чем вероятно, но через пару часов Виктору Владимировичу экстренно доложили, что он выписан и может переодеваться. И двигать "домой". Не дожидаясь "родных и близких" Влиятельность ветерана училища Гапона не знала границ, и он вполне мог выписать нашего героя даже из реанимации и назначить в караул. До караула дело в этот раз не дошло и перед ним все более отчетливо стал маячить тюремный замок Красноярской гарнизонной комендатуры…
sobol: Спасибо Владимыч, отдохнул душой. А Мирон версию близнецов не прорабатывал потом? Мы о своих примочках на выпускном балу перед командирами кололись под общую ржачку...
Фёdорыч44: Спасибо, а то заскучал если честно..
вш: Виктор! Без слез читать не возможно! Может взять все это и опубликовать для Задорного или еще кого?
As on: Спасибо, конечно, мужики... Тронутый... "...Спасибо ... отдохнул душой..." - да это я еще и не очень старался (такой скромный, потупившийся смайлик, хитро косящий взглядом) В самый момент пересечения с Мироном Андрюхи не было - он, кажись, ломанулся вниз - в пивную на Сурикова проинтегрировать нащщот мест (Андрюха тогда деятельный был, живой...) Стои он с нами, можно было дурика не включать, а сдаваться или уеб.... Да и осень же была - не то октябрь, не то уже ноябрь (может кто помнит, когда мы с полигона?..), а в "гражданском платье" я выглядел и постарше и потяжелее... Да и старался говорить с ним другим тембром (были актерские способности...) А "версия близнецов" довольно регулярно "прорабатывалась". Серега был карьерист по партейной линии - был главным комсомольцем курса, мелькал где ни попадя, висты набирал, рожу светил. А Андрюха имел обыкновение приходить в гости... Так его пару раз арестовывали (это только то, что я знаю, а...). Раз его сам Ремизов пленил - пройдемте, говорит, со мной. Ну что, спорить что ли с полковником? Пошел за ним в кабинет. Тот звонит Гоге и сразу ему вопрос: У тебя где Кравченко? А время суббота и Гога что-то там привычно парт-хоз-актив регулировал на выходные. Ну и , естественно, как на духу: Передо мной. - Ну тогда бери его, раз он якобы "перед тобой" и оба ко мне... Вообще много было всякого с ними... С бабами куча сцен: ...ну ладно - с другой, но что уж так делать вид, что мы не знакомы?.. Уже и поздороваться нельзя? Андрюха раз "подменял" Серегу пару дней, да что-то аврально, ни хера ему не объяснил, тот тычется после отбоя, кроватку пытается высчитать среди свободных. Санька Волов их близко знал, поэтому тоже мог отличить, подходит и на ухо: - ...Андрей? - Ну. Покажи хоть где лечь, где встать, где... Не люблю и не хочу, Володя, навязывать свои вкусы, но я терпеть этого дурака и дешевого клоуна Задорного не могу... Или ты думаешь - ему будет стыдно? Ха-ха (3 р.) Поэтому все сам, как подлинный естествоиспытатель - и пишу, и читаю, и исполняю, и хвалю, и предаю забвению... Круговорот азота внутре меня... Фёdорыч44- у: Заскучал Вадим... А сам чего, мать-перемать? Занятее меня? P.S. О -я думал - все... А мне звание кто-то присвоил! Взятка? Аванс? Награда нашла героя?
sobol: Вить, дал вчера почитать твою зарисовку шефу-другу, он теперь требует все выпуски автора. Задорнову и компании место в аншлаге. пусть они там друг друга смеют. А это НАШЕ! Не скупись Владимыч, делись, действительно душу греет.
As on: В профайле есть ссылка на мою страничку в ЖЖ... Очень недавно завел, да еще и проездил, не обновлял давно... Некогда, но надо будет находить время... Там меня в отсутствии толерастности или "шовинизме" ни одна удовиченка не упрекнет. А это плюс серьезный. Мной давно усвоена эффективность половых контактов с лицами, обладающими индивидуальной скоростью восприятия знаний в плане влияния этих контактов на заточку и остроту гениталия... P.S. Писал впопыхах, поэтому телеграфно... Мои уже в дверях копытьями бренчали, а я... - ...Витя, хватит дятловать - ждем... - Да 2 секунды... счас... Потерпите - немного осталось... - Опять за свое... Да ты еще нас всех перехоронишь! - ... ... А шефу-другу даже не знаю, что посоветовать... Разве что попробовать поковырять "Нас учили..." Там как раз более о "нас", чем обо мне, таком замечательном и надоедливом. Кстати, кто-то из наших (с моего выпуска) взял все скопировал с той темы, ну и еще что-то с ветки нашего выпуска, распечатал и дал своим наследникам - вот такая у вашего папки была курсантская молодость... Жаль, что тема закисла как-то... Я бы даже сказал - совершенно незаслуженно забыта. К юбилеям все готовятся, создают каки-то региональные комитеты, межпланетные штабы... Обсуждают делегатов, представителей городов, стран, глобусов... Ибанесся... Чувствуешь себя О.Бендером, сидящим в пыльной канаве, когда мимо них пронесся настоящий автопробег. А по мне - добрым словом помянуть тех людей, кто дал нам путевку в жизнь, кто искренно делился всем своим богатством, был примером - куда более ценнее каптерской суеты... Я тут частным образом беседовал со своим земляком Вячеславом (я в Братске 14 своих лучших лет прослужил...), которого тут дружно морщили. В качестве довода сказал, что здесь не только грызня, а есть примеры совершенно другого свойства и отправил его в "преподавательскую" тему. Так он ночь не спал - все читал
sobol: Нашел, Читаю
vyacheslav: As on Так я две ночи не спал, читал. Спасибо. И ещё буду читать. Есть чему поучиться и, заметьте, бесплатно. Кроме спасибо и сказать нечего. Пишешь, Виктор, как надо. Душой отдыхаешь...
полная версия страницы