Форум » Наша служба » ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО с зарубежными странами (продолжение 8) » Ответить
ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО с зарубежными странами (продолжение 8)
N.Nadych: ....Военно-техническое сотрудничество с зарубежными странами в СССР осуществлялось через 10-е ГУ ГШ ВС СССР. Многие из нас прямо, или косвенно были причастны к этому - обучали ИВС (иностранных военнослужащих), были в загранкомандировках, занимались поставками техники, вооружения и т.д. ....Времени с тех пор прошло немало, есть о чем вспомнить, о многом теперь можно рассказать.
N.Nadych: - Несколько раз довелось наблюдать проверки начальником училища внутреннего порядка в двух гостинницах на территории училища. - Конечно, к таким проверкам заранее готовились, - начальники кусов и курсовые офицеры напоминали и заставляли курсантов и слушателей приводить все в полный ажур. Как правло порядок на момент проверки в номерах был хороший и очень хороший, за редким исключением. - Особняком был порядок в северокорейских номерах. Там было не просто отлично, но ещё на балл выше. Причем их не заставляли, как остальных, - они сами всегда поддерживали эту идеальность. Да и вели они себя в полном соответствии с Моральным Кодексом Строителя Коммунизма. Надо признать, по многим параметрам они превосходили нашу непобедимую и легендарную Красную Армию. Если точнее, - то иногда складывалось впечатления, что все они - Александры Матросовы и Николаи Гастелло.
N.Nadych: Об нюансах интернационализма - "военно-технических запахах". - Все мы пахнем, т.е. наше тело издает запах, но мы его не слышим, поскольку это свой, родной запах. Так само, почти неуловимо, пахнут и остальные люди белого цвета. Но вот запах африканца (негра), араба, человека из ЮВА наше обаяние способно заметить и отличить. - Когда в помещении длительное время живут 2-3 иноземных человека, то все предметы этого помещения, в т.ч.и стены пропитываются их запахом. - Это я к тому, что почти все номера двух гостинниц на территории Одесского ВВОКИУ ПВО имели эту "пропитку". Поначалу я нем мог понять, - отчего это каждый номер имеет разный "аромат", причем, не все эти запахи были очень приятные. И только со временем понял и чуть привык. - Кроме того, далеко не все курсанты и слушатели были с детства приучены к гигиене и санитарии, - может где-то воды не хватало и т.д. Короче, "запах" от некоторых курсантов был слышен даже вне гостинницы. Многие, правда, обильно смачивали себя одеколонами, дабы забить запах немытого тела. Это помогало, но иногда было наоборот, - совмещение и наложение двух ароматов вызывало еще большее отторжение, особенно у женщин. - Однажды зашел в гостиницу к другу - начальнику курса на факультете РТВ, так он сказал, что только-что алжирец пожаловался, что туалет в его блоке (туалет был на блок их 2-х номеров - 2-х и 3-х местного), точнее душ в нем, очень часто занят одним негром, - "Он что, отмыться хочет?"
N.Nadych: - Наше дело - ВТС, невозможно без такого колоритного племени, как переводчики. У нас было бюро переводов, где было ок. 15-20, если не ошибаюсь, штатных переводяг. В моменты напряга к нам командировались на несколько месяцев переводчики из других учебных центров. - Многие переводчики были весьма и весьма интересными, со всех точек зрения, индивидуумами. Но за них чуть позже. - А сейчас почитайте зарисовки переводчика Якушева Виктора Георгиевича, почти одессита, - с Ильичевска. Он поступил в Краснознаменный ВИИЯ в 67-м, когда резко возрос спрос на переводчиков-арабистов и их, курсантов, после полутора-двух лет обучения отправили в командировку. Он попал в Северный Йемен в учебный центр в г.Таизз. - Так вот, он вспоминает: - Разместили нас хорошо: комната на двоих (после казармы, где нас было в одном помещении человек пятнадцать, это показалось раем), по автомату Калашникова (с четырьмя магазинами) и ящику гранат на каждого. Мысли по поводу этого арсенала у нас возникли невеселые: все понимали, просто так вооружать нас до зубов никто не стал бы. И действительно повод прибегнуть к этому арсеналу у нас возник гораздо раньше, чем мы ожидали. Пообедав, мы сидели на лавочке у столовой, как вдруг прямо за стеной, окружавшей наш двор, застрекотали автоматы. - Пулей мы устремились на крышу своего дома, по пути прихватив автоматы из спален. - Стрельба не прекращалась, но довольно быстро удалялась в сторону советского консульства. С крыши мы увидели колонну машин, в которых во весь рост стояли йеменцы в национальной одежде, беспрерывно палившие в воздух кто из одного, а кто и из двух автоматов сразу. И только увидев, жениха и невесту в первой машине, мы поняли все: это был свадебный кортеж! - А назавтра нас распределили по группам Таиззского учебного центра и началась наша переводческая работа. - Как можно полноценно выполнять задачи военного переводчика восточного языка в боевой обстановке всего после трех семестров обучения? А мы к тому же попали сразу на две войны: одна - гражданская в Северном Йемене между монархистами и республиканцами, в которой СССР, естественно, поддерживал республиканцев, а вторая между двумя Йеменами - Северным и Южным. Ответ прост - в течение первых шести месяцев до выпуска своих групп, в которых проходили подготовку будущие командиры батальонов-дивизионов для республиканской армии, мы, бывало, до 2-3 ночи сидели над конспектами лекций, которые предстояло переводить завтра, досконально осваивали автомобильную, бронетанковую, артиллерийскую боевую технику и средства связи.
N.Nadych: Продолжение воспоминаний переводчика Якушева В. Г. о работе в северойеменской учебке. - Чтобы было понятно, с кем приходилось работать расскажу только один случай. Выпускной экзамен в моей артиллерийской группе. Кроме теоретических вопросов выпускник должен решить задачу по подготовке данных для стрельбы с закрытых огневых позиций, причем двумя способами: математически и графически (на карте). Один из самых уважаемых йеменских офицеров герой к тому моменту уже восьмилетней гражданской войны седой подполковник Ахмед Ханаши сидит в полном трансе, обхватив голову руками. - Подходим к нему: - "В чем проблема?" - "Где я возьму линейку в три километра длиной?" - "??????????" - "Ну, математически задачу я решил, а графически без такой линейки как быть?" - Мы с майором Вашкевичем делаем неимоверное усилие, чтобы не расхохотаться, и разрешаем подполковнику ограничиться математическим вариантом. Слава богу, после экзамена он не стал нас доставать вопросами, почему мы не дали ему эту линейку.
N.Nadych: Зарисовки переводчика Якушева В.Г. - Конечно, не только и не столько работа занимала наши молодые умы: все-таки первый выезд за границу, да еще и в такой экзотический уголок Аравии, как Йемен. Экзотика, надо сказать, окружала нас со всех сторон. Стоило только выйти за ворота с нашего двора, как сразу начинались приключения. В один из первых выходов в город не успели мы оглядеться, как на нас чуть не наехал "Лендровер", спас только кювет, в который пришлось катиться буквально кубарем. Глядя вслед удаляющемуся джипу, мы с удивлением отметили, что он едет зигзагами, чудом не сваливаясь с дороги. - "Пьяный что-ли - мелькнула мысль, - да, нет, не может быть, в стране спиртного днем с огнем не отыскать, за самогоноварение - смертная казнь. Тут что-то другое". Пройдя еще десяток метров и заглянув в одну из лавок за сигаретами, мы увидели странную картину: у прилавка никого, товары лежат, открыто: бери, что хочешь, а в глубине помещения, словно груда бревен лежат несколько местных вместе с хозяином лавки, глаза бессмысленные, одна из щек у каждого какая-то вспухшая и неестественно белая, оружие валяется на полу рядом. И тут мы вспомнили: это же кат! Ну, да, конечно, еще в записках Мухаммеда Хасанейна Хейкала друга президента Насера и тогдашнего главного редактора главной египетской газеты "Аль-Ахрам" приводится описание визита йеменского имама Аль-Бадра в каирский зоопарк. Проходя со свитой по территории и наблюдая диковинных для него зверей, имам вдруг с криком "О, Аллах! Этого не может быть" устремился к одному из деревьев, вскарабкался на него и, к полному изумлению сопровождавших его египтян, стал срывать и жадно поедать листья с этого дерева. На вопросы: "Ваше величество, что с Вами? Вам нужна помощь?" имам с негодованием воскликнул: "Дикари! У вас тут повсюду КАТ, а вы даже не обращаете на него внимания." - Жевание листьев легкого наркотика ката, по-арабски называемое "тахзин", обычный послеобеденный ритуал тех йеменцев, у кого хватает на это денег. По их словам, кат делает мужчину настоящим богатырем, отправляясь к женщине, он может не сомневаться в своих силах: их хватит, чтобы ублажать самую требовательную из пылких восточных красоток до самого утра. Сразу скажу, что у большинства из нас никогда не возникало ни малейшего желания приобщаться к этому ритуалу, хотя как-то один из наших, нажевавшись этой дряни тайком от остальных, всю ночь не давал спать товарищам, пытаясь ползти по стене вверх к потолку и с шумом падая обратно. Когда его пришедшего более менее в себя допросили на утро, он толком ничего не помнил, говорил только, что уже в начале действия ката, ему было очень страшно, так как тело его как будто раздвоилось: он одновременно лежал на кровати и ходил по комнате и мог наблюдать за самим собой то лежащим, а то движущимся. От одного этого, говорил он, можно было свихнуться.
N.Nadych: Зарисовки военного переводчика Якушева В.Г. - Вторым нашим основным развлечением после кино была игра в преферанс. Проходила она, обычно, вечером по четвергам и часто затягивалась до глубокой ночи, так как пятница была выходным днем и можно было передохнуть, хотя бы ненадолго выйдя из череды ночных корпений над конспектами лекций, которые предстояло переводить на следующий день. Играли на плоской крыше нашего "холостяцкого" дома (специалисты с семьями жили в доме отдельно в полукилометре от нас), ставки были чисто символическим не в силу нашей сознательности, а просто потому что специалисты (по-арабски "хабиры") были одержимы идеей любой ценой накопить на "Волгу" и, естественно, экономили на всем. - Доходило до абсурда: в Ходейде (военно-воздушная и военно-морская база в 150 км от Таизза) один наш прапорщик в течение года вел полностью "натуральное" хозяйство: ловил рыбу в Красном море, у моряков с наших судов, заходивших в порт, выпрашивал муку и масло, сам пек себе хлеб, в общем "минимизировал расходы" как мог. В результате началась цинга, отправили в Союз, в Шереметьево к трапу подали "Скорую помощь", но он от госпитализации отказался, приехал домой и умер: прободение язвы. - С этой патологией пришлось сталкиваться не раз и страдали ею не только "хабиры", среди переводчиков тоже попадались маниакальные личности. В Египте был случай, когда крестьяне, чуть не забили мотыгами до смерти переводчика, который повадился по ночам воровать у них бобы. Ему повезло: отбил караул нашей части ПВО, стоявшей неподалеку, а то бы отдал жизнь за горстку бобов. И смех, и грех, одним словом. - Еще больше меня поразила история с генералом С. , которого мне пришлось сопровождать в египетский военный госпиталь. Выслушав жалобы на слабость, головокружение и осмотрев генерала, египетский военврач долго не решался сообщить диагноз, он все что-то писал и писал на бланке госпиталя. Потом поднял на меня круглые от удивления глаза и сказал: "Поверить не могу, но по-всему выходит дистрофия. Уж не знаю, как такое возможно". Генерал все понял без перевода и заторопился на выход. "Я все равно обязан сообщить в Генштаб" - эти слова врача я услышал уже у лифта и только пожал плечами, что я мог ему ответить: мне было бесконечно стыдно. Комиссия, созданная для расследования этого случая, установила, что на неделю генерал и его жена покупали себе курицу и бутылку кефира, вот и весь рацион. Тоже с позором отправили в Союз.
N.Nadych: Зарисовки военного переводчика Якушева В.Г. - Но вернемся на крышу. Место это, выражаясь по-современному, можно было бы назвать "Клубом преферансистов и вуайеристов", поскольку рядом с нами картежниками находилась и другая группа товарищей, вооруженных биноклями, направленными в сторону соседнего дома. Там жили молоденькие 18-20 летние шведские медсестры из госпиталя Международного Красного Креста, находившегося неподалеку. Нас молодых ребят они совершенно не привлекали ни своей типично скандинавской внешностью, ни столь же скандинавской холодностью, а вот для наших товарищей постарше у них было секретное оружие: придя домой, шведки первым делом сбрасывали с себя всю одежду и открывали окна настежь, а если учесть, что расстояние между нашими домами было метров 15, то и без бинокля зрелище было не для слабонервных. - Как-то мы чуть не потеряли одного из своих боевых друзей: совершенно ошалев от бесплодных вечерних бдений, он приволок на крышу 10 кратную артиллерийскую стереотрубу, да еще и с 20 кратными насадками и так увлекся любимым делом, что потерял равновесие и чуть не спикировал с крыши, благо мы сидели неподалеку и успели схватить его за ноги. Прибор наблюдения, тем не менее, наш "герой" из рук не выпустил, даже рискуя жизнью. Однако поводом для закрытия "Клуба" послужил отнюдь не этот эпизод, а внезапный визит в один из вечеров супруги нашего старшего группы советских военспецов, которая, мгновенно оценив обстановку, повелела своему благоверному ключи от склада оптических приборов передать ей, а преферанс запретить под страхом досрочной отправки домой. Что и было сделано. - А вскоре мне пришлось познакомиться со шведками поближе и не только с ними, но и с вездесущей и всемогущей системой "стука" в советских организациях за границей. Как-то после обеда, выйдя из дома за сигаретами, я столкнулся с двумя нашими соседками, садившимися в свой крошечный что-то вроде "багги" автомобиль, поздоровались. "Садись, - говорят - подвезем, я сажусь, поблагодарив, естественно, за любезность и минут через 10 минут езды по крутым и извилистым улочкам Таизза выхожу в центре городка. - Не успел я купить сигарет, как меня уже дергает за рукав завхоз консульства: "Быстро - говорит - в машину, тебя генконсул срочно требует"! "Меня - удивляюсь - Вы, наверное, ошиблись. С чего это ему меня к себе звать?" "Да нет тут никакой ошибки - настаивает завхоз - садись быстрей, велено тебя мигом доставить". Пришлось подчиниться и еще через 10 минут я в огромном кабинете всемогущего товарища Г. "Ну, и как ты дошел до жизни такой? - взревело чудовище двухметрового роста, вставая из-за своего гигантского стола. Я почувствовал себя карликом в пещере злобного великана, но виду не подал: "А в чем, собственно, дело? "Полюбуйся на него - снова раздался звериный рык генконсула, обращенный к стоявшему у двери кабинета завхозу - он еще имеет наглость спрашивать". "Еще одна такая прогулка со шведками - продолжал он, повернувшись ко мне, - и ты вылетишь у меня отсюда в 24 часа." "Да за что? - я еще пытался протестовать - что я такого с ними делал". "Знаю, сынок, знаю, что ничего - вдруг сменил тон генконсул - а то бы ты у меня уже собирал вещи". "Иди и помни, на первый раз прощается, но второго раза быть не должно!" - Озадаченный я, не успев задать новых глупых вопросов, был буквально выдернут из кабинета завхозом, который участливо поинтересовался: "Ты че и правда дурак или так здорово в роль вошел"? "Здесь Михал Степаныч решають, кому и с кем контачить, намотай себе на ус!" - Меня же, по правде сказать, волновало другое, кто сумел так незаметно за мной проследить и вызвать столь быструю и бурную реакцию генеконсула, но ответа я, естественно, не получил. Как я понял с годами, это мог быть любой из моих товарищей по учебному центру. Горькую эту истину повсеместного наушничества как-то совершенно гениально сформулировал ростовчанин Володя Волошин, выступая на комсомольском собрании: "Обращаюсь к "закладчикам" - сказал Володя - да и вообще ко всем, кого тянет "закладывать", ну, Бог с вами, закладывайте, если вы уж иначе не можете, только об одном прошу: не надо этого делать на 400 процентов." Увы, это был глас вопиющего в пустыне, кто привык расчищать себе дорогу этим способом, не гнушался ничем. В институте на переменах из аудиторий воровались и бросались под дверь кабинета "особиста" секретные учебники, чтобы насолить тому, кто их на столе оставил. Приезжая в отпуск из загранкомандировки, приходилось отвечать на вопросы почему купил жене кольцо за целых 200 долл. При зарплате в 400 и т.д. и т.п. - Впрочем, однажды эта система помогла мне решить почти неразрешимую в советское время проблему. В конце своей военной карьеры, написав рапорт на увольнение из армии по сокращению штатов, я три месяца обивал пороги управления кадров, а приказа министра все не было. И вот однажды меня осенило: стоило утром в курилке сказать, что в кармане у меня письмо в ЦК с описанием того, как меня не могут уволить и завтра я иду на Старую площадь, как к обеду меня вызвали в кадры и торжественно вручили приказ за подписью маршала Язова. Когда успели, не представляю. Это ведь еще фантастичней истории со шведками, но факт.
N.Nadych: - Вчера зашел к Людмиле Трофимовне, - вдове бывшего замполита офицерских курсов майора Хецелиуса Ю.И. - По моей просьбе она отобрала фотографии, на которых замполит курсов изображен с иноземцами. Но беда в том, что почти все фото обезличены, т.е не указана дата и кто именно изображен, - так что мне предстоит нелегкая работа по идентификации снимков, которую я уже начал еще до написания этого поста. - Эти фотографии я намеревался взять для сканирования и последующего возвращения, но к моей неописуемой радости Людмила Трофимовна сказала, что я могу их не возвращать, т.е. как подарок! - Юрий Иваныч был замполитом курсов с конца 60-х до увольнения, - в середине 80-х. Одно время мы жили с ними в одном доме.
N.Nadych: Зарисовки военного переводчика Якушева В.Г. Обслужи-ка нас побыстрей Прошло буквально пару дней, как мы начали работать в учебном центре в Таиззе. Между утренними занятиями с 8 до 12 и самоподготовкой с 6 до 8 вечера у нас был обед и свободное время. Вот мы и отправились в одно из кафе в центре городка, выпить чего-нибудь (безалкогольного датского пивка, например, в стране-то сухой закон), просто поглазеть на местную публику, благо аванс нам выдали сразу по прибытии. Однако, несмотря на настойчивые просьбы подойти к нам, официанты пролетали мимо гордо, как горные орлы, не обращая на нас ровно никакого внимания. "Сидим? - на свободный стул за нашим столиком плюхнулся молодой лейтенант из пехотной группы нашего Центра. "А в чем проблема? - спросил он, глядя на невеселые наши лица. - "Да, собственно ни в чем, просто нас здесь практически не замечают". - "А, ну, это дело поправимое" - ответствовал лейтенант, изящным движением доставая из кармана гранату Ф-1 (разлет осколков - 200 м) и аккуратно водружая ее в центр стола. Два официанта, чуть не столкнувшись лбами, мгновенно подлетели к нашему столику, почти в унисон крича: "Чего изволите?" Когда принесли напитки, лейтенант спросил: "Вам, что гранат не выдали что ли?" - "Да, нет, выдали, конечно" "Ну, теперь вы знаете, для чего" - меланхолично заметил наш благодетель и вскоре откланялся. Обслужи-ка нас побыстрей (Вариант второй) - Прошел год, пришло время возвращаться домой. Паспорта наши хранились в посольстве в столичном граде, туда же перевели из Ходейды и международный аэропорт, так что хочешь - не хочешь, пришлось отправляться за 250 км по горной дороге на автомашине из Таизза в Сану, а заодно и подняться на целый километр с 1400м над уровнем моря до 2400. - В чем был бред этой поездки, что ехать мне, сдав оружие, пришлось на газике с безоружным местным водителем (по йеменским понятиям, человек без оружия - низшая каста, обидеть может каждый и, главное без последствий) и как раз через районы самые близкие к районам боевых действий между монархистами и республиканцами. Представлять, что со мной сделают монархисты попадись я им в лапы, как-то не хотелось и, как оказалось, правильно: нам повезло, доехали без особых приключений. Правда перед самой Саной чуть впереди по дороге прошел смерч, который потом низвергся в ущелье и мы с почти двухкилометровой высоты с ужасом наблюдали, как он словно детским игрушками играет танками, валявшимися там после недавних боев. - И вот приехав в столицу, и отметившись в штабе Главного военного советника, я отправился на встречу с однокурсниками, которые приехали в Йемен на полгода позже нас. Рабочий день был окончен и мы дружной толпой спустились из гостиницы в кафе поблизости. В отличие от злачных мест Таизза народу много, да и шумно, нетипично для йеменцев. Вот только сервис такой же ненавязчивый. - Глядя на это говорю своему другу Володе Гузенко: "Да, будем, видно, сидеть здесь до победы в гражданской войне (а она к тому времени уже восьмой год как продолжалась с переменным успехом)" - Не боись - отвечает мой товарищ, достает из кармана армейскую флягу и, не поднимая ее высоко, показывает с заговорщицким видом пробегающему как раз мимо нас официанту. Что тут происходит! Гарсон буквально нырком оказывается ниже уровня нашего столика и мгновенно прикладывается к фляге, которую заботливо ему приготовил Володя. Дальше - все как в сказках 1001 ночи: на столе, откуда не возьмись, появляются бараньи шашлыки, зелень, помидоры и ароматные йеменские лепешки. Понимая, что во фляге была, конечно, не кока-кола, я все уже решил уточнить, что за бальзам имеет такое чудодейственное действие, равное действию ручной гранаты, спрашиваю Володю: "Водка?" - Обижаешь - говорит он - чистый спирт! - Да - замечаю я - сильны, пьют как воду! - А то! - с гордостью выдает мой друг и благодетель - Уже полгода как мы их тренируем. Такой результат не стыдно и друзьям продемонстрировать. Не сердись - В институте нас буквально пичкали египетской кинопродукцией, многие обороты из речи персонажей, а очень часто это были великосветские дамы, забили нам прямо в подкорку. Вроде бы хорошо: какие-то реплики в беседе ты выдаешь просто на автомате. Но есть одна засада: в арабском форма глагола при обращении к женщине отличается от формы обращения к мужчине. И вот, что случилось со мной. Во время занятий один из слушателей моей артиллерийской группы постоянно перебивал преподавателя, пытаясь сразу же выяснить непонятые им моменты из лекции, я же терпеливо объяснял ему, что на вопросы будет время в конце. - Во время перерыва он выразил мне свое недовольство, что с ним капитаном йеменской армии так невежливо, по его мнению, разговаривают, я же, желая его успокоить, говорю ему: "Не сердись" и тут же понимаю, что обратился к нему как к женщине, получилось нечто вроде: "Не сердись, дорогая!" Группа в хохот, капитан за пистолет (а надо вам сказать, что внешность у него как назло соответствующая: длинные ресницы, большие глаза, изящные руки с тонкими пальцами). Но мне повезло: группе не захотелось оставаться без переводчика и оружие смертельно обиженному мной офицеру выхватить не дали. Тут уж я, воспользовавшись заминкой, объяснил, как мог, в чем дело. Слава Богу, он уже остыл и до него дошел комизм ситуации, посмеялись вместе, больше я таких ошибок не делал.
NikolA: N.Nadych пишет: полгода как мы их тренируем Классс! "...и от Москвы до Британских морей..."
N.Nadych: Зарисовки военного переводчика Якушева В.Г. Странные ритуалы советских соколов - Бич божий - специалист или советник, самостоятельно выучивший несколько арабских фраз и возомнивший, что он может обходиться без переводчика. - Раннее утро, авиабаза Ходейда на побережье Красного моря, предполетный осмотр йеменских истребителей. Советский полковник советник командира базы, желая блеснуть своим знанием арабского перед прибывшим с инспекцией командующим ВВС Йемена, указывая на шасси одного из самолетов, приказывает местному технику: "Лязим шухх" и невдомек ему, что всего один звук он перепутал ("шуф" - смотреть, а "шух" - мочиться), а смысл изменился кардинально. Техник в ужасе смотрит то на него, то на командующего ВВС, не зная, что делать. "Лязим шухх" продолжает настаивать полковник и грозно тычет перстом то в техника, то в шасси. Ну, делать, нечего приказ надо выполнять... Все в шоке, что значит сие действо в предполетной подготовке никто из йеменцев спросить не решается, может ритуал какой из арсенала советских асов. Занавес. Матерщина, как повод для смертного приговора. - Еще хуже, когда дело доходит до мата. После обеда мы сидим на лавочке у своей столовой, курим. Подъезжает "Лендровер" с охраной начальника учебного центра и из машины на крыльцо нашего дома летят матрасы. - А надо сказать, что с ребятами этими, жившими в пристройке к нашему зданию, мы не ладили. Любили они нажеваться ката (это наркотик такой, от которого местный народец, кто при деньгах, впадал в ступор и несколько часов галлюцинировал, лежа как бревно, тупо мыча и пуская слюну) и врубить на полную свою арабскую музыку до самого утра. Разговаривать с ними в таком состоянии было бесполезно, начальнику учебного центра жаловаться тоже без толку. Одним словом, достали они нас до крайности. Вот майор Константин В. и сорвался, не понравилось ему, что их матрасы да на нашем крыльце, ну и выдал он им на одном дыхании весь свой запас арабского мата. И как же он был неправ. Сами арабы костерят друг друга, как хотят, потому, что взмахнуть кулаками и опрокинуть друг друга у них кишка тонка, а вот если "белый человек" при людях тебя обложил, тут уж держись. - Короче, ныряет старший из охранников в машину, хватает автомат, передергивает затвор, наводит на нас оружие и .... - Расстояние метров десять, я вижу отчетливо его побелевшее от ярости лицо, губы дрожат, расширенные зрачки придают ему еще более безумный вид.. Подполковник танкист рядом со мной причитает в голос: "Да что же это такое? Всю войну прошел, три раза в танке горел. Неужели здесь, неужели сейчас?" Все, как в замедленной съемке, палец йеменца медленно ложится на спусковой крючок и тут меня пробивает как током: "Сейчас мы все умрем!" Инстинкт самосохранения срабатывает раньше, чем охранник успевает выстрелить. - Из меня вдруг начинает бить фонтан красноречия: я спокойно и даже ласково начинаю объяснять свирепому дикарю, что его драгоценная жизнь гораздо ценней жизней каких-то неверных, которые сами не ведают, что говорят, что его семья и род не должны пострадать из-за его вспышки гнева, что, в конце концов, его поступок вызовет сильное неудовольствие его достопочтенного начальника, который является нам другом и покровителем. Я не знаю, откуда у меня взялись все эти слова, как они сплетались в нужные фразы и, главное, как мне удалось погасить эту вспышку ярости. Так или иначе, автомат с чудовищной силой был брошен обратно в машину, где, выпустив длиннющую очередь, затих, когда кончился весь магазин. - Охрана тут же уехала, подполковнику нашему стало плохо с сердцем, а на выстрелы примчался из соседнего здания наш старший группы, который, узнав обо всем, что случилось, тут же бросился к советскому консулу. Консул просил разобраться командующего округом, тот вызвал начальника нашего учебного центра, и на этом все закончилось. - Была принята версия, что стрельба произошла "самопроизвольно из-за неосторожного обращения с оружием" и дело было закрыто. Никто не возражал.
sled_1: N.Nadych пишет: Жевание листьев легкого наркотика ката... А вот в Эфиопии многие местные, не обремененные тяжким физическим трудом, жевали чад. Возможно, это просто другое название одного и того же растения (дерева, вроде)? Не суть. Главное, что никто из наших специалистов (ни военных, ни гражданских) не выказывал стремления испытать его свойства - уж очень непригляден был вид кайфующих "аборигенов", наверное.
N.Nadych: - Вчера, после обеда, встретил сослуживца, - переводчика. - В последние дни у нас солнце жарит неимоверно и я сказал ему, что погода очень достает. На это он глубокомысленно ответил, - Да, почти как в Ираке. - В процессе дальнейшей беседы выяснилось, что он написал несколько статей об Ираке, так что ...
N.Nadych: От Якушева В.Г. Девочки по талонам - А следующая история приключилась со мной уже в Египте. Опять же следует пояснить, что в разных арабских диалектах гласные в одних и тех же словах могут произноситься по-разному. Казалось бы пустяк, но... - Первый день моей работы в Генштабе, прошел КПП, захожу в главное здание и тут ко мне, широко улыбаясь, обращается египетский сержант: "Девочки нужны?" Я буквально столбенею, ну и дела, война идет, а у них первым делом девочек предлагают. В общем, немая сцена. А сержант не унимается: "Так что, будем брать или как?" и протягивает мне какие-то талончики розового и желтого цвета. Я с интересом беру их в руки и читаю надписи: "Кофе", "Чай". И только тут до меня доходит: сержант предлагал мне "бунат" (талоны), а не "банат" (девочек). - Догадка подтвердилась: в египетском Генштабе с официантами, разносившими чай-кофе, расплачивались талонами разного цвета, купленными заранее. Вот тебе и предложение девочек на входе. Следите за гласными, коллеги. Ничего, ерунда - Другая история из той же генштабовской жизни. Утро, мы идем по коридору с моим коллегой Володей Белослудцевым. Он весь в белом, высокий, стройный блондин и вдруг... - Из-за поворота на белоснежные Володины брюки выплескивается ведро грязной воды, он в шоке и тут появляется египетский солдат-уборщик с криком: "Ма алейш я мистер, ма алейш!" Володя звереет и кричит в ответ: "Ничего себе ма алейш! Да, я тебя сейчас прибью" Тут уж приходится мне вступаться за беднягу: "Володь, - говорю я своему товарищу, - да он же у тебя прощения просит". "Как это? - удивляется Белослудцев - ведь "ма алейш" это - ничего, ерунда". "Ну, да", - говорю я - в каком-то контексте так, а в каком-то "Извините". "Надо же мне было узнать значение этой фразы именно в таком контексте - говорит Володя, показывая на свои некогда белые брюки.
N.Nadych: - Году в 79-м, когда в училище был напряг (много учебных групп), и не хватало своих штатных переводчиков (некоторых языков), прибыли к нам в командировку двое переводяг, - то ли с Фрунзе, то ли с Красноводска. Очевидно, они соскучились за ощущениями, потому как оставив пожитки в училищной гостиннице, убыли в город на ужин. Один из них был маленький и щупловатый интеллигент-двухгодичник (из Минска), а второй - сурового вида молчаливый крепыш в арабской военной куртке. - Короче, в ресторане случился маленький шкандаль, - малого переводягу вырубили, но крепыш в одиночку уложил четверых местных. Когда по вызову приехали менты, то глядя на лежащих на полу четверых бугаев, спросили, - А кто это их? Крепыш ответил, - Я! Один? Да! Менты выразили ему свое восхищение и отпустили. - Утром дежурный по училищу докладывает начальнику училища за это ЧП и тот затребовал их обоих вместе с начальником Бюро переводов на ковер. Все смеялись, - прибыли новички и сразу "представились" начальнику училища по полной программе. Фамилию малого помню (мы жили в одном номере), но называть не буду, а вот за крепыша только помню, что отец его был совпослом в Бразилии, а в предыдущей командировке в Эфиопии он немного начудил и его отправили от глаз подальше - в Среднюю Азию.
N.Nadych: Из переводческих ляпов Акопов Сергей Овикович Мухоед или ляп по-арабски - Пришел араб к русскому доктору. Живот, говорит, болит. Ну, переводчик переводит. - Док спрашивает, что ел-то. Тот говорит слово переводяге не знакомое: "асаль". Юный арабист начинает расспрашивать бедолагу, что такое "асаль", на что похоже, и, вообще, скажи другими словами. Араб несет что-то про маленьких летающих насекомых. "Мух что ли?", - спрашивает толмач. Тот кивает, вроде того... Переводяга объявляет охреневшему доку, что пациент налопался мух. "И много он их умял?", - в докторе заговорил ученый, достал тетрадочку, стал записывать. "Ну, с полбанки". "Это ж надо, какая дикость!" - восхитился док - "И еще чего-то хочет от медицины!" - Медицина прописала клистир и промывание желудка. Переводяга вечером за араком со смехом рассказывает коллегам про долболоба, наевшегося мух и получившего за то клистир. Вместо смеха те достают словарь и тычут неучу в слово "асаль", которое на арабском означает "мед"... Курд - На юге Аравии едем в открытом лендровере по пустыне с полковником Зайцевым крепить обороноспособность. Навстречу пацан из местных. "Залезай, говорим, подбросим до деревни". А Зайцеву давно хотелось завести ручную обезьяну, досуг скрасить, об эволюции поразмыслить, хрен знает еще для чего. Он и начал мальца пытать через мой синхрон, есть ли в его краях мартышки. - Пацан отвечает, была одна, но уехала. Я толмачу. Зайцев заинтересовался, чего это ее спугнуло. Я перевожу. Пацан объясняет, что в деревне мартышке не с руки, подалась в город. Там университет, ночная жизнь, жену можно найти. Слово в слово эту хрень переводить никак невозможно, я коротко объясняю, мол не по климату здесь обезьянам. "Жаль", - говорит полковник и на мою беду продолжает треп: "А что за вид обезьяний тут существовал"? Я перевожу. Пацан говорит буквально, что обезьяна учила их в школе разным предметам, типа географии и математики. Ясный пень, буквальный перевод опять невозможен, я вольно трактую это как "дрессированная обезьяна, жила в деревне, ну и слиняла". - Позже выяснилось, что множественное от "кырд" -(араб. "обезьяна") - куруд, ну а я по неопытности взял другую форму "акрад" - что уже означает "курды". А у этого племени на мою голову курд был учитель в школе, который не выдержал дикости и умотал в Аден за ночной жизнью. Казнить, блин, нельзя помиловать! Шпионские страсти (из жизни спецслужб - как шпион террористов кинул) Быль - Эта история произошла в конце советской власти в Тропическом Государстве, обороноспособность которого помогал крепить Советский Союз. За эту помощь Тропическое Государство платило горячей любовью к идеалам социализма. В атмосфере этой любви три года жил и копил чеки Внешпосылторга Костя Копылов, переводчик с тропического на русский и обратно. Его, конечно, инструктировали, что Тропическое Государство дает приют окрестным ветеранам бикфордова шнура, которые устали раскладывать мины и отстреливать агентов империализма по всему свету. Но до поры, до времени их пути не пересекались. Костя, как и все другие посланцы Страны Советов, нехотя допущенные ею к иностранцам, твердо знал: нет ничего хуже на свете, чем "несанкционированный контакт". За него наказывали не чем-нибудь, а Родиной в двадцать четыре часа. Этого времени совершенно не хватало, чтобы толково упаковать благоприобретенное за бугром добро. Посланцы же дорожили дефицитными шмотками, а преждевременной Родины боялись, как чумы. Посему они ни на какие контакты не шли, а пили друг с другом. Совместные пьянки соотечественников не только охотно санкционировались, но и где-то считались доказательством верности тем самым идеалам. - Выполняя интернациональный долг, Костя общался с местным лейтенантом Махмудом. Тот был улыбчив, общителен и горячо любил все советское, особенно разлива завода "Кристалл". Пить на виду в той стране было не принято, и как-то Костя, испросив разрешения у Известно Кого, пригласил Махмуда к себе домой. В надежде получить хоть какой-нибудь материал, Известно Кто не только санкционировал контакт, но даже выделил искомую бутылку из представительского фонда. - Непривычный к мужским дозам, Махмуд быстро размяк, а ближе к полуночи вообще выложил Косте, что он сотрудник тропического Известно Чего и пьет по его заданию. Костя и сам накатил будь здоров и поначалу не придал значения тому, о чем бормотал на его груди новый дружбан. - Утро поставило Костю перед нелегким выбором. Он знал, что болтун - находка для шпиона. Но что было делать с болтливым шпионом, свалившимся ему на голову? Сообщить Известно Кому, так истосковавшиеся по настоящим делам профессионалы как пить дать втянут его в свои шпионские игры. Молчать еще страшнее: статью за недоносительство тогда еще никто не отменял. Поэтому, заметив на работе знакомую фигуру в сером галстуке, Костя только противно заулыбался, изобразив телом безграничную веру в ум, честь и совесть Известно Кого, и решил спустить дело на тормозах. Он забыл старую гепеушную мудрость: "коготок завяз - всей птичке пропасть"... - А шпион Махмуд вскоре заявился с парой таких же, как он, смуглых и улыбчивых приятелей. Махнули по одной, потом еще, а потом улыбчивые вогнали Костю в ступор сообщением о том, что они - бойцы Фронта Борьбы за Полную Свободу, Абсолютное Равенство и Всеобщее Братство, известного своими зверствами. Махмуд похлопывал по плечу ошалевшего от ужаса Костю и уговаривал улыбчивых дешево купить, а потом выгодно продать своему Фронту большую партию АКМ. Долго не кочевряжась, гости ударили с Махмудом по рукам и передали ему пакет с таким количеством долларов, что Костя понял: из этого гнезда международного терроризма, которое было когда-то его квартирой, ему один путь. И этот путь - последний. - Больше Махмуда никто не видел. Местная сторона сообщила, что его перевели. Это могло означать: побег из страны, расстрел на рассвете или взлет по служебной лестнице. Улыбчивые несколько раз заходили к Косте, пытаясь выяснить, скоро ли им вручат дешевые автоматы или, на худой конец, вернут деньги. Оказалась, что это была касса Фронта, врученная им на хранение. Постепенно они растеряли свои улыбки, а потом и сами пропали. Наверное, их убили ревизоры Фронта. - Костя жив до сих пор, но когда он рассказывает о том времени, то понижает голос и тревожно поглядывает на свое кухонное окно десятого этажа, словно ожидая увидеть в нем улыбку одного из персонажей этой, в общем-то, типичной истории. Позиция (О партии и о себе) - Походил к концу срок моей первой в жизни загранкомандировки в жарком ближневосточье. Разудалая жизнь переводчика заканчивалась, надо было подумать о будущем в любимой стране, а главное - о новом выезде за ее пределы. Вырвав листок из тетради конспектов по вечно живому учению, я нацарапал прошение о приеме себя в члены "профсоюза", как из конспиративных соображений назывались партийные организации советских загранучреждений. Представляю, как бились ЦРУ с Моссадом, силясь разгадать эту тайну века... - Через недельку мы прохаживались в коридорчике гостиницы "Аль Бахр" под руку с председателем того самого профсоюза Колей Шумилиным. - "Твоя бумага прочитана, - словами классика начал иезуитствовать Коля, в остальном парень славный и не дурак выпить. - Есть только одно "но". Он при этом старался отечески посмотреть мне в глаза, которые я усердно прятал, стараясь догадаться, о каком факте моей биографии стукнул ему мой неизвестный доброжелатель. Неужели он, завистник, стал свидетелем наших набегов в район красных фонариков? А вдруг с тяжелого бодуна раскололся приятель, с которым мы удирали от полицейских на "взятой напрокат" посольской машине? - Наконец, смилостивившись, Коля задал наводящий вопрос: "А что это у тебя висит над кроватью?" - Надо сказать, живший до меня в номере переводчик действительно вбил в стену у изголовья гвоздик. Может быть, на нем висел портрет его любимой. Не будучи обременен излишней чувствительностью, я долгое время не занимал этот гвоздик ничем. Но, как-то купив по случаю в лавке прикольных игрушек муляж кучки кала, пленивший меня своим реализмом, я повесил его туда, где некогда сияли блеском ночи глаза далекой подруги. - "Над кроватью? - со вздохом облегчения переспросил я, - да говно. Искусственное" - Коля положил мне руку на плечо и, наконец, умудрился поймать мой невинный взор. Его слова и сегодня, через бездну лет и событий, потрясают меня совершенно бездонной глубиной партийной бдительности: "Нет, Сережа, это не говно, - задумчиво произнес он, - это позиция".
N.Nadych: За переводчиков. - В начале 80-го, когда я уже заканчивал холостяковать, но жил еще в училищной гостиннице (мы там кучно занимали пять двухкомнатных блоков, - вместе с переводягами-холостяками и переводягами-командировочными), то к нам для обеспечения учебного процесса на длительное время прибыло двое переводяг, кажется с Фрунзе - один ст. л-т Масич (шахматист, МС) и другой - полная оторва, капитан (ФИО не припомню). Рассказывали, что из-за этого авантюриста-капитана половина тамошних особистов имели очень крупные неприятности (чуть ли не сели, или даже сели), а ему (переводяге) хоть бы хны. - Весной ливийцы, в честь какого-то своего праздника, давали в ресторане гостинницы "Черное море" банкет. Меня и переводчика-арабиста старлея Андрея Целовальникоа (кличка "Мастер", - даром такие не дают), занарядили находится в фойе гостинницы - у входа в банкетный зал на предмет "на всякий случай". - После официальной части начальство и гости разъехались и оставшиеся (всего 12 человек, - три главных ливийца-слушателя, два наших переводчика, политрабочий с ПО, начмед (с машиной скорой помощи), командование офицерских курсов и кто-то еще остались для "продолжения банкета". - Нас с Андреем, начальник офицерских курсов п/п-к Артюшин А.И. тоже пригласил за столы (но сперва поставил мне персональную задачу, - как живущему в училище, - после окончания вечера всех развезти по домам на "скорой" и затем сдать её в автопарк. - Началась грандиозная попойка. Я оценил артистизм этого капитана-переводчика с задатками крупного авантюриста, который был и переводчиком и тамадой и всем, чем хочешь. Красноречие с него лилось рекой, персонаж он там был незаменимый. Из ливийцев помню капитана Матузи, командира ртб, - на тот момент слушателя офицерских курсов. После окончания мероприятия капитан Матузи потребовал, чтобы в зал пригласили всех, кто обслуживал банкет, - официантов, поваров и т.д. Когда все они собрались, он им выразил благодарность, и распорядился всем нашим военным, за свой счет, презентовать по две бутылки водки. Помню, стоял я возле колонны, хорошо поддатый, и мне вручили эти две бутылки (но до гостинницы я их, кажется, не донес).
N.Nadych: Продолжение за ту пару переводчиков из Фрунзе. - Второй, из этой пары переводчиков - старлей Масич (МС по шахматам) был домоседом и аскетом, говорили, что он состоял, по шахматным делам, в переписке с Виктором Корчным. - Так вот, однажды вышеупомянутый авантюрный капитан-переводчик (понятия не имевший в шахматах) предложил Масичу сыграть партию в шахматы на 600 (!) рублей. - Всем было ясно, что Масич сделал бы тому мат в три хода, ну максимум в пять! И выиграл бы т.о. 600 рублёв. Но реакция МС по шахматам на предложение полного профана в шахматах, была была крайне отрицательной, чуть ли не трусливой. На это, его коллега и шахматный профан философски заметил, - Да, Масич, ты шахматист, но ты не игрок!
N.Nadych: -Кто-то их тех командированных к нам переводяг рассказывал за тех ребят-арабистов из Краснознаменного ВИИЯ (Военного института иностранных язЫков), начало учебы которых выпало, кажется, на 1967 г. (третья арабо-израильская "шестидневная" война, - массовые поставки советского ВиВТ, многие тысячи наших военспецов), когда неимоверно возросла потребность в переводчиках-арабистах. - Так тех курсантов ВИИЯ, отучившихся всего лишь три-четыре семестра, отправили работать на Ближний Восток. Из рассказа помню, что один из них, в 70-х, прибыв в Москву в очередной отпуск, сказал руководству, - Я уже семь(!) лет хожу курсантом, может офицерское звание присвоите? - Конечно, присвоили, но факт красноречивый.
N.Nadych: - Да будь я и негром преклонных годов, и то, без унылья и лени, я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин! - Эти слова пролетарского поэта Маяковского мы все помним со школьных времён. Писал он их в двадцатых, да и, видать, не знал, что позже слово "негр" будет считаться "не политкорректным". - Может оно и тогда уже было не политкорректным, но Владимир Владимирович ведь был пролетарским поэтом, и ему были чужды всякие политкорректности, консенсусы, толерантности, терпимости и прочие буржуазные штучки. А как быть с этими словами сейчас? Негры ведь могут не понять, - у них тоже есть эта ..., одним словом, рассовая гордость. - В одном из классов кафедры русского языка Одесского ВВОКИУ ПВО я увидел политкорректный вариант этого вирша: ...и то, без унылья и лени, я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин! - и подпись В.Маяковский.
полная версия страницы